Исповедь на краю

* * *

Раиса подошла к одному из окон своего особняка, чуть сдвинула плотную штору, раздвинула жалюзи. Сомнений нет. Следят. Как вовремя она закончила дела! Продала несколько ресторанов, клубов, казино, оформленных на подставных лиц, деньги перевела на счет в Швейцарии. Верный, проверенный в боях нотариус оформил дарственные на имя Геры – на недвижимость на Кипре, во Франции, во Флориде. Деньги, казино в Лас-Вегасе, доходные дома в Лондоне и Нью-Йорке тот получит по завещанию. Через месяц на тебя начнут сыпаться подарки, мой дорогой мальчик.

Она поднялась в спальню, зажгла ночник под темно-фиолетовым абажуром и набрала его номер.

– Не спишь, мальчик? Голос у тебя сонный. Я вот что хотела сказать. Мне придется уехать, возможно, надолго – на месяц-два – за границу. Но тебя найдет мой человек, кое-что передаст, покажет. Ну, чтоб ты не голодал и не остался совсем без присмотра, пока меня не будет.

– Рая, да ты что! Есть у меня деньги. И в сериал один я сейчас пробуюсь. Ты со мной прямо как с маленьким носишься.

– Имею право. Я старая, одинокая тетка. И ты для меня маленький, любимый мальчик. Ты с этим не спорь. В общем, не тревожься ни о чем. Я о тебе позабочусь. Обнимаю. Спи.

Раиса посидела минут тридцать с закрытыми глазами. Затем открыла аптечку у зеркала, вынула ампулы с сильным сердечным препаратом и большой шприц. Потянулась за перекисью водорода, чтобы протереть место укола, но, спохватившись, махнула рукой. Она принесла все в гостиную на первом этаже, села на диван, зажгла маленькую настольную лампу и уверенно ввела себе в вену дозу, которая разорвала бы сердце лошади. Затем вызвала «Скорую»:

– У меня сердечный приступ, возможно, инфаркт. Я в доме одна. Запишите адрес… Это особняк, входная дверь будет открыта. Я внизу, в гостиной.

Вместе с бригадой «Скорой помощи» в дом вошли оперативники, которые вели наблюдение. Раиса еще была жива. Она смотрела страшными, расширенными, остановившимися зрачками и хрипела. Когда врач склонился над ней, из горла Раисы хлынула кровь.

* * *

Утром Павел Иванович читал в своем кабинете копию заключения патологоанатома:

– Раиса Чеберяк с помощью сильных сердечных препаратов в летальной дозе спровоцировала не просто инфаркт. Взрыв сердца.

– Круто. Как и положено крутой бабе, – заметил Слава Земцов. – А может, это кто-то ее?

– Нет. Сама. Она вызвала «Скорую» сразу после инъекции. Шприц и ампулы лежали рядом.

Вскоре оперативная группа вернулась из деревни под Волоколамском. На заброшенном огороде возле маленького садового домика, принадлежащего Петровым, было обнаружено захоронение. Тело мужчины, убитого ножом в сердце. Орудие убийства лежало рядом. После эксгумации эксперт позвонил Павлу Ивановичу.

– Идентификация проведена. Погибший – бывший капитан МВД Игорь Кулик. Убит ножом в сердце, удар смертельный. Перед гибелью употребил большое количество алкоголя с клофелином.

– Понятно. Отпрыгался Кулик. Видимо, отец погибшего Саши Петрова встретил его пьяного, предложил добавить, усыпил, привез на дачу и отправил на суд божий.

Дина в последний раз гуляла с Топиком по двору своего временного жилища.

– Ты знаешь, мой золотой заяц, сегодня праздник. Католическое Рождество. Ричард прислал нам подарки. Мы еще погуляем чуть-чуть и поедем домой. Будем праздновать и прятаться от всех. Нам надо наконец побыть вдвоем.

Сердце ныло. Дина злилась на него. Это же просто маразм. Настолько не уметь выходить из ситуаций, которые сама же и создает. Дина хотела подняться за вещами и позвонить Николаю Ивановичу, чтоб приехал за ними, попрощаться с соседями. Но вдруг решительно надела на Топика поводок и повела его на шоссе – ловить такси.

Минут через сорок она уже купала собаку в своей квартире. Потом долго лежала в горячей ванне, смывая усталость и пытаясь избавиться от переживаний. Затем, накинув белый пушистый халат, накрыла столик у камина в маленькой спальне. Разложила на ковре шелковые цветные подушки, отключила все телефоны и подала ужин на двоих. Осетрину на гриле, черную икру, розовое шампанское, сырую телячью вырезку и клубничное мороженое под шоколадной крошкой. Лишь после ужина, помыв посуду, открыла коробку с рождественским подарком от Ричарда. В центре короткого колье из трех ниток розовых бриллиантов сияла изумрудная звезда. Дина надела украшение и развернула большой сверток, перевязанный алой лентой. Там была рыжая собака из чего-то мягкого, упругого, приятного на ощупь. Она протянула порядок застывшему от изумления Топику, тот резво схватил его, прикусил, стал изо всех сил трясти. У игрушки зашевелились лапы и засверкали красным светом глаза. Они играли, смотрели телевизор, потом гуляли по оранжерее и смотрели на звезды.

– Ну, что, пойдем спать?

Топик согласно завилял хвостом.

– Лапочка моя, ты очень устал, – умилилась Дина. – Только минутку еще. Секундочку. Чуть-чуть подожди.

Через час Топик спал на ковре у камина, изредка поднимая веки и уши. До спальни они еще не дошли. «Сколько же можно, – просыпаясь на секунду, думал пес, – говорить одно и то же?»

– Я люблю тебя, Вера.

– Я скучаю без вас, Нина, Дашенька.

– Я скоро заеду к тебе, баба Лида.

– Я обожаю вас, Александр Васильевич.

– Я приеду к вам на Новый год с подарками, Валентина Ивановна.

– Мне не хватает тебя, Неля. Помирись, пожалуйста, с мужем. Он вовсе не такой плохой. В том смысле, что бывают и хуже.

– Сережа… Нет, сейчас не стоит приезжать. Мы уже спим. Я жду тебя завтра. Думаю о тебе. Только, пожалуйста, давай не будем больше лезть в чужие, страшные дела… Ну, разве что… ну, если уж очень важное…