Длиннее века, короче дня

– Пошел ты в жопу. – Катя швырнула на стол недоеденный бутерброд. – Игрун нашелся… Тут такое… А он… Пошел в…

– Спокойно. Ты говорила куда. У тебя с памятью конкретные проблемы. Трубку возьми, звонят. Со слухом тоже плохо?

– Да, – ответила Катя по телефону. – Я спускаюсь.

Она вышла из подъезда и медленно пошла к серебристой «Тойоте», у которой стояли две женщины: одна в черном платке, другая – с длинными рыжими волосами. Катя так волновалась, что больше ничего не рассмотрела. Женщины с ней вежливо поздоровались, рыжеволосая села за руль, Катя – на заднее сиденье рядом с той, что в черном платке. Значит, это и есть Людмила. Они задавали ей вопросы, Катя отвечала, они между собой что-то уточняли.

– Так он после нее поехал к тебе дверь открывать, – горько улыбнулась Людмила.

– Да, так получается, – ровно ответила Маша. – Катя, вы уж нас простите за бестактные вопросы. Такая трагедия, внезапная смерть, мы пытаемся понять, что с Лешей происходило в последнее время.

– Мы обе хотим понять, – с тем же горьким сарказмом добавила Людмила. – Ну, и как вы расстались? Он что-то вам обещал?

– Что он мне обещал! – в Катином голосе звенели слезы, так ей было неуютно в обществе этих женщин, которых она обозначила в уме: «ну, прям все из себя». – Переспал, а потом его скрючило от меня, как будто я вшивая какая. Шарахался. Из машины высадил, сказал, чтоб больше не приставала, потом, правда, догнал, денег дал. Точно он больной у вас был.

– Боже, – выдохнула Маша. – Какой ужас. Люда, мне кажется, мы все выяснили, давай не будем это обсуждать. Катя, мы приехали. Еще раз извините…

– Да чего уж, – буркнула та. – Спасибо, что подвезли.

Глава 5

Два дня до похорон Алексея Маша провела дома. Не спала, не ела, ничем не занималась, ни о чем не думала. Она ждала: надо пережить этот день, потом… потом будет ясно, как поступить.

В день похорон рано утром позвонила Людмила.

– Маша, мы уже собираемся. Я, мама и Аня поедем с Лешей в автобусе. Его сослуживцы на машинах. Я могу попросить, чтобы кто-нибудь к тебе по дороге заехал… Наверное, Витя, его друг. В общем, я ночью бумаги в Лешином столе перебирала, нашла кое-что. Нас обеих касается.

– Что это? – испуганно спросила Маша.

– Просто его письмо мне о тебе. Написал на случай, если будет уходить к тебе… Ты только ничего не говори сейчас, может, потом. Так я дам Вите твой адрес? Он позвонит, когда подъедет. Спустись, пожалуйста.

– Хорошо. Как ты?

– Как положено. Выдержу.

– А мама, Анечка?

– Анечка, – Люда долго молчала, потом всхлипнула, – Анечка… Это какой-то ужас, Маша. Она не может понять. Она увидит его в автобусе, я не представляю, что с ней будет.

– Может, пусть этот Витя привезет Аню ко мне?

– Нет, – уверенно сказала Люда. – Она маленькая, конечно, но уже в таком возрасте, когда с отцом нужно проститься сознательно. Ребенку в девять лет не рассказывают небылиц про внезапный полет в космос.

– Да, наверное. Но вообще имей, пожалуйста, в виду. Я всегда, в любую минуту готова ее принять, вам с мамой в первое время придется перестраиваться. Ане будет хорошо со мной.

– Я знаю.

Виктор позвонил Маше часа через полтора. Все это время она сидела в гостиной, выпрямившись, сжав до боли руки, и смотрела на часы. Выбежала из подъезда, стройная, в черных джинсах и черном пуловере, ветер распушил рыжие волосы… Виктор, друг и шеф Алексея, сразу понял, что это и есть Маша. Не торопясь, направился к ней, поздоровался и протянул конверт.

– Спасибо. – Она сжала его в руке. – Я вам так благодарна. Для меня это очень важно. Именно сегодня.

– Ну, что вы. Это несложно. В общем-то, по дороге. Хорошо, что доставил вовремя.

Маша кивнула, но она его явно не видела, думала только о письме в конверте. А Виктор с усилием оторвал взгляд от ее лица. Он такой женщины точно никогда не встречал. Бледное, страстное лицо в обрамлении ярких волос, зеленоватые глаза в светлых, как лучики, ресницах, красивый, четкого рисунка рот, подбородок нежный и упрямый… Это лицо преследовало его, когда он ехал в машине на кладбище. Что связывало эту женщину с Лешей, прямолинейным и упертым семьянином?.. Его неистовая верность милой и простенькой Людмиле стала притчей во языцех в их коллективе. И вдруг такая Маша…

А она положила конверт на столик в гостиной и долго смотрела на него, не открывая. Потом пошла в ванную, долго мыла руки, умывалась. Вернулась и отключила домашний и мобильный телефоны. Потом открыла конверт и достала листок с написанным от руки текстом.