Длиннее века, короче дня

– А в чем дело? – подняла она на него небольшие темные, сильно подведенные глаза.

– Мы войдем с вашего разрешения? – Слава прошел в просторный холл, придержал дверь, пропуская двух коллег, с интересом взглянул на картины, украшения на стенах. Тарелки, эмали, гравюры – похожи на подлинники, некоторые явный антиквариат.

– А в чем дело? – резко спросила хозяйка. – И почему вы без звонка?

– Да как-то оказались поблизости. Дело к тому же срочное. Вы знакомы с Ваксбергом Валерием Ильичом?

– Ну… немного…

– Вы принесли ему для продажи коллекцию монет. Вот эту, – Слава вынул из папки снимок. – Вы – коллекционер?

– Нет, просто иногда покупаю красивые вещи. Разные, как видите.

– У кого купили эту коллекцию?

– А я ее не покупала… Знакомая попросила продать, она никого не знает…

– Что за знакомая?

– А с какой стати я должна вам это говорить?

– Мы полагаем, что из-за данной коллекции был убит человек. Это ее часть. Остальное мы пока не нашли. Так что за знакомая?

– Этого не может быть… То есть знакомая, возможно, ничего не знала. Ей кто-то предложил, она купила недорого, я не в курсе. Вы понимаете, в чем дело. Она даже не приятельница. Просто ходим в одну парикмахерскую. Зашел разговор, я сказала, что знаю человека. В общем, я ее передала Ваксбергу, потому что он не принимает без рекомендации.

– Как зовут знакомую, фамилия, адрес, телефон?

– Понятия не имею. Зовут ее Марина. Это все, что я знаю. Номер забила себе в адресник, но вчера потеряла телефон, все нужно восстанавливать. Придется ждать ее звонка.

– Мне надоела эта история, – сказал один из парней. – Пока мы будем искать несуществующую Марину, мадам получит возможность замести следы.

– Ты как со мной разговариваешь! – рявкнула дама. – Я закон о полиции читала. Знаю, куда жаловаться.

– Да, Виталик, ты немного не прав, – примирительно сказал Слава. – С чего ты взял, что Нина Андреевна говорит неправду. У нас нет никаких оснований ее в этом подозревать. Вот если бы мы обнаружили у нее остальную часть коллекции… Но у нас нет ордера на обыск. Нина Андреевна, мы проверим вашу версию, конечно. Назовите, пожалуйста, адрес парикмахерской хотя бы.

– Я что, обязана? Зачем мне это надо, чтобы вы там рыскали и меня позорили?

– Сотрудничать в деле раскрытия убийства вы, как невольный фигурант, несомненно, обязаны. По правде говоря, то, что вы нам сейчас поведали, ни в какие ворота не лезет. Это, – Слава помахал снимком. – большие деньги. И это не сапоги, которые не подошли случайной знакомой по размеру, и вы отвезли их в комиссионку. Хотя даже в случае с сапогами ваше объяснение было бы не очень правдоподобно. Я думаю, вы купили коллекцию у кого-то, кого не хотите называть. Лучше назвать.

– Вы мне что, угрожаете?

– Я просто объясняю: лучше сказать, кто продал монеты, чем проходить подозреваемой по делу об убийстве. Это – если вы к нему не имеете отношения.

– Что значит «если»… – задохнулась Нина Андреевна.

– Вы меня поняли. Адрес парикмахерской, пожалуйста. И мы вас потом вызовем. Оставайтесь в Москве, пожалуйста. Подписку о невыезде получите в управлении.

Следователи вышли во двор, Слава сказал со вздохом:

– Придется ставить наружку. У нас, кроме этой Сидоровой, никого нет.

– А она из дому перестанет выходить, – заметил Виталий. – Прожженная баба. И, я думаю, остальное уже в другом месте. Она бы сильнее испугалась.

– Ладно, поехали, – сказал Слава, – в ее окне блестят брюлики. Прощается с нами последними словами.

В машине он набрал телефон Сергея.

– Едем от Сидоровой Нины Андреевны, которая Ваксбергу принесла коллекцию. Кремень-баба, с легкостью ушла в несознанку. Еще попугала нас законом о полиции. Виталик поводил в ее квартире своим чутким носом, говорит, нет там остального. Мне тоже так кажется. Вот решили наружку ставить. Как иначе найти подельника? Только он может вообще не объявиться.

– Слава, слушай меня внимательно. Я приехал в отдел, когда вас уже не было. Ну, решил не догонять, посидел, пробил кое-что на эту Сидорову. Деятельность обширная. Купить-перепродать, еще раз купить… Салоны всякие, косметические клиники, все такое… Но дело не в этом. У нее абонемент в тренажерном зале, откуда «чертбезрогий» на связь с Курочкиным выходил.

– Черт! Безрогий! Вот это да! За что и люблю тебя. Тогда не пасем ее откровенно, наоборот, ждем, пока она придет тренироваться по абонементу, так?