Барби смотрел на Рэндолфа.
— Это подстава, — прогнусавил он. — Возможно, все это началось потому, что Ренни хотел прикрыть свой зад, но теперь идет только борьба за власть. Пока вы, возможно, незаменимы, чиф, но, когда замена отыщется, от вас тоже избавятся.
— Заткнись! — бросил Рэндолф.
Ренни гладил Энди по волосам. Барби подумал о своей матери, которая частенько гладила их кокер-спаниеля Мисси, когда та стала старой, глупой и страдающей недержанием мочи.
— Он заплатит свою цену, Энди, даю тебе слово. Но сначала мы должны выяснить подробности: что, где, почему, кто еще в этом участвует. Потому что он не одиночка, можешь поставить на это свой последний зуб. У него есть сообщники. Он заплатит свою цену, но сначала мы должны выжать из него всю информацию.
— Какую цену? — Теперь Энди смотрел на Большого Джима, жадно ловя каждое слово. — Какую цену он заплатит?
— Что ж, если он знает, как убрать Купол, а я этого не исключаю, то мы удовлетворимся тем, что отправим его в Шоушенк. До конца жизни, без права условно-досрочного освобождения.
— Этого недостаточно, — прошептал Энди.
Ренни все еще поглаживал его по голове.
— А если Купол не исчезнет? — Он улыбнулся. — В этом случае нам придется судить его самим. И, признав виновным, мы его казним. Тебе это нравится больше?
— Гораздо, — прошептал Энди.
— И мне тоже, дружище. — Поглаживая, поглаживая. — И мне тоже.
18
Они выехали из леса вместе, рядком, и остановились, глядя вверх на яблоневый сад, занимающий вершину Блэк-Риджа.
— Там что-то есть! — воскликнул Бенни. — Я вижу! — В голосе слышалось волнение, но Джо показалось, что звучит он как-то отчужденно.
— И я тоже, — подхватила Норри. — Это похоже на… на… — Она хотела сказать «радиомаяк», но на все слово ее не хватило. Она сумела произнести только «ррр-ррр-ррр», как малыш, играющий с грузовиком в песочнице. Потом свалилась с велосипеда. Лежала на дороге, и у нее подергивались руки и ноги.
— Норри? — Джо посмотрел на нее скорее в изумлении, чем в тревоге, потом на Бенни. Их взгляды на мгновение встретились, а после уже Бенни повалился на землю, потянув за собой велосипед. Начал дергаться, пинками отбросил «Хай плейнс» в сторону. Счетчик Гейгера вывалился из корзинки лицевой стороной вниз.
Джо шагнул к нему, протянул руку, которая, казалось, растягивалась, как резина. Перевернул желтый прибор. Стрелка прыгнула к +200 и находилась у самой границы красной зоны. Он успел это увидеть, прежде чем провалился в черную дыру, заполненную оранжевыми языками пламени. Те поднимались от огромной кучи тыкв, сложенных в форме погребальной пирамиды. Откуда-то доносились голоса, потерянные и испуганные. Потом Джо поглотила тьма.
19
Когда Джулия пришла в редакцию «Демократа» из супермаркета, Тони Гуэй, ранее спортивный репортер, а теперь взявший на себя весь отдел новостей, что-то печатал на ноутбуке. Она протянула ему фотоаппарат:
— Оторвись от того, что делаешь, и распечатай эти фотографии.
Сама села за компьютер, чтобы напечатать свою статью. Начало держала в голове, пока шла по Главной улице: Эрни Кэлверт, бывший управляющий «Мира еды», призвал людей войти через служебный вход. Сказал, что открыл им дверь. Но опоздал. Бунт уже набрал силу. Начало ей нравилось. Проблема заключалась в том, что она не могла это напечатать. Пальцы то и дело били не по тем клавишам.
— Иди наверх и приляг, — предложил Тони.
— Нет, я должна написать…
— В таком состоянии ты ничего не напишешь. Ты дрожишь, как лист на ветру. Это шок. Приляг на часок. Я выведу фотографии и перешлю их в твой компьютер. Расшифрую твои записи. Иди наверх.
Ей не нравились его слова, но он вещал истину. Только прилегла она, как выяснилось, не на часок. Выспаться не удавалось с пятницы, а после нее, казалось, прошла целая вечность, так что Джулия провалилась в глубокий сон, едва ее голова коснулась подушки.
Проснувшись, в панике увидела, какие длинные тени у нее в спальне. Скоро вечер, а Горас не выгулян! Должно быть, напустил лужу в каком-нибудь углу и теперь будет виновато смотреть на нее, хотя сам совершенно ни при чем: вина целиком и полностью ее.
Сунув ноги в кроссовки, Джулия поспешила на кухню и нашла корги не подвывающим у двери, а мирно спящим на своей подстилке между плитой и холодильником. На столе ее ждала записка, прислоненная к солонке и пепельнице.