Закрой глаза и трижды щелкни каблуками, подумала Джулия. Потому что второго такого места, как Купол, нет.
Она представила Роуз Коксу, а Кокса — Роуз. И пока они знакомились друг с другом, огляделась. Не нравилось Джулии то, что она увидела. Прожектора по-прежнему горели, подсвечивая периметр, и где-то урчали генераторы, от которых поступал электрический ток, но грузовики уехали. Исчезла и большая зеленая штабная палатка, ранее стоявшая на дороге в сорока — пятидесяти ярдах от Купола. На том месте только поблескивали осколки стекла. Кокса сопровождали два солдата, но не выглядели они лощеными адъютантами, готовыми в любой момент предстать перед телекамерами. Часовые, возможно, оставались, но от Купола их отодвинули, и теперь к ним уже не мог обратиться какой-нибудь бедолага, подошедший со стороны Милла, чтобы спросить, как идут дела в окружающем мире.
Спрашивай сейчас, молись потом, подумала Джулия.
— Введите меня в курс дела, миз Шамуэй, — попросил Кокс.
— Сначала ответьте на вопрос.
Он закатил глаза (и за это она с удовольствием влепила бы ему пощечину, если б могла до него добраться; Джулия еще не пришла в себя после случившегося по пути), но предложил его задать.
— Нас бросили?
— Нет, ни в коем разе, — без запинки ответил он, но не встретился с ней взглядом.
И она подумала, что это плохой знак, гораздо хуже пустоты, которую Джулия видела по ту сторону Купола. Будто раньше там стоял цирк, но теперь уехал.
— Прочитайте вот это. — Она приложила первую страницу завтрашнего номера к невидимой поверхности Купола, напоминая женщину, устанавливающую в витрине универмага плакат с сообщением о завтрашней распродаже. Кончиками пальцев почувствовала слабую вибрацию, эдакий статический шок, который можно получить холодным зимним утром, прикоснувшись на улице к чему-то металлическому. Потом — ничего.
Кокс прочитал всю газету. Молча, только просил переворачивать страницы. На это у него ушло десять минут.
Когда закончил, Джулия заговорила первой:
— Как вы, вероятно, заметили, мeста для рекламных объявлений поубавилось, но я надеюсь, что качество текстов повысилось. В сложных ситуациях я всегда начинаю писать лучше.
— Миз Шамуэй…
— Почему бы вам не называть меня Джулия? Мы уже давние друзья.
— Хорошо. Вы Джулия, я Джей-Си.
— Постараюсь не спутать с тем, кто ходил по воде.[135]
— Вы уверены, что этот Ренни хочет утвердить свою диктатуру? Стать Мануэлем Ортегой, только в Мэне?
— Я боюсь, что он метит в Пол Поты.
— Вы думаете, такое возможно?
— Двумя днями раньше такая идея вызвала бы у меня смех. Он продает подержанные автомобили, когда не ведет заседания городского управления. Но двумя днями раньше у нас не было продовольственного бунта. И мы ничего не знали об этих убийствах.
— Только не Барби. — Роуз решительно покачала головой: — Никогда.
Кокс не отреагировал, и, Джулия чувствовала, не потому, что игнорировал Роуз. Просто находил эту идею слишком нелепой, чтобы отвлекаться на нее.
— Джулия, вы думаете, убийства совершил Ренни?
— Что вам сказать… Все, что он делал после появления Купола — от запрета продажи спиртного до назначения начальником полиции круглого идиота, — решения политические, направленные на укрепление собственной власти.
— А убийства — в его репертуаре?
— Когда умерла его жена, ходили слухи, что он мог помочь ей уйти. Я не говорю, что эти слухи — правда, но они обычно появляются прежде всего потому, что люди считают человека способным на такое.
Кокс согласно хмыкнул.
— Но мне непонятно, какие политические дивиденды могут принести убийство и сексуальное надругательство над двумя молодыми женщинами?
— Барби тут ни при чем, — гнула свое Роуз.
— Непонятно и с Коггинсом, хотя его церковь — особенно радиостанция — располагала подозрительно большими деньгами. Бренда Перкинс? Да, это, возможно, политическое убийство.
— И вы не можете послать морскую пехоту, чтобы остановить его, так? — спросила Роуз. — Вы можете только наблюдать. Как дети, вы смотрите в аквариум, где большая рыба сжирает всю еду, а потом начинает есть тех, что поменьше.
— Я могу отключить мобильную связь, — ответил Кокс. — Я могу отключить Интернет. Это мне по силам.
— У полиции есть рации, — указала Джулия. — Ренни переключится на них. А на собрании в четверг, когда люди будут жаловаться на потерю связи с внешним миром, он во всем обвинит вас.