Под Куполом

Она боялась, что Тибодо возразит, но этого не произошло.

24

Барби сидел. По другую сторону решетки стояла Джекки Уэттингтон с белым пластмассовым контейнером в руке. За ее спиной — Линда Эверетт с пистолетом, который держала двумя руками, правда, направив дулом в пол. Картер Тибодо расположился у самой лестницы, с взлохмаченными после сна волосами и в расстегнутой синей форменной рубашке, так что Барби видел часть повязки, наложенной на место собачьего укуса.

— Привет, патрульная Уэттингтон! — Слабый утренний свет прокрадывался в узкое окно. При таком свете жизнь обычно казалась самой удачной шуткой из всех возможных. — Я ни в чем не виновен. Хотя обвинениями это назвать нельзя, потому что меня…

— Заткнись! — оборвала его Линда. — Нам неинтересно.

— Говори, говори, блондинчик. А ты иди, девушка. — Картер зевнул и почесал кожу у повязки.

— Сиди, где сидишь, — предупредила Джекки. — Не шевели и пальцем.

Барби замер. Джекки просунула контейнер между прутьями. Маленький, он аккурат прошел между ними.

Барби наклонился вперед и взял контейнер. Вроде бы его наполняли хлопья «Спешл К». На них блестела слюна. И лежало кое-что еще: большущий козел, влажный и со следами крови. Но желудок все равно урчал. Очень хотелось есть.

Но при этом Барби почувствовал, как защемило сердце. Он-то думал, что Джекки Уэттинггон (Барби с первого взгляда распознал, что та служила в армии, и по прическе, и по манере держаться) — не такая. Отвращение Генри Моррисона он стерпеть мог. А тут сильно огорчился. И вторая женщина-коп — жена Расти Эверетта — смотрела на него, как на редкую разновидность ядовитого насекомого. Он-то надеялся, что хоть кто-то из копов-старослужащих…

— Ешь! — крикнул Тибодо, стоявший у лестницы. — Мы приготовили тебе отличный завтрак. Не так ли, девочки?

— Да, — кивнула Линда. Уголки ее рта опустились.

Это не тик. На душе у Барби полегчало. Линда, похоже, только имитировала враждебность. Может, он надеялся на слишком многое, но…

Она чуть двинулась, так чтобы Тибодо не видел Джекки, хотя необходимости в этом не было: Картер пытался что-то вытащить из-под края повязки.

Джекки оглянулась, убедилась, что Тибодо ее не видит, и указала на контейнер. Подняла руки, вскинула брови: Извини, мол. Потом нацелила два пальца на Барби. Будь внимательнее.

Он кивнул.

— Наслаждайся завтраком, хрен моржовый. В обед принесем тебе что-нибудь получше. Думаю, писсбургер.

Тибодо, продолжая возиться с повязкой, заржал.

— Если к тому времени у тебя останутся зубы, чтобы съесть его, — добавила Линда.

Барби решил, что ей бы лучше промолчать. В голосе не слышалось ни садизма, ни злости. Только страх. Этой женщине хотелось быть где угодно, но только не здесь. Тибодо, впрочем, ничего не заметил. Его занимало собственное плечо.

— Пошли. — Джекки отвернулась. — Не хочу смотреть, как он ест.

— Смочено достаточно? — спросил Тибодо. Женщины уже шли к нему, Линда убирала оружие в кобуру. — Потому что, если нет, я могу… — Он отхаркнулся.

— Достаточно, — ответил Барби.

— Ну и хорошо. До скорого.

Они поднялись по ступеням. Тибодо — последним, и не преминул шлепнуть Джекки по заду. Та засмеялась, игриво ударила его по руке. Получалось у нее хорошо, гораздо лучше, чем у Эверетт. Но обе проявили мужество. Мужество, заслуживающее уважения.

Барби достал козла и бросил в угол, куда ранее отлил. Вытер руки о рубашку. Потом порылся в хлопьях. На дне нащупал полоску бумаги.

«Постарайся дотянуть до завтрашнего вечера. Если мы сможем тебя вытащить, подумай о безопасном месте. Ты знаешь, что с этим надо сделать».

Барби знал.

25

Через час после того, как Барби съел сначала записку, а потом хлопья, на лестнице послышались тяжелые шаги. Прибыл Большой Джим Ренни, уже в костюме и при галстуке, готовый к очередному дню правления под Куполом. За ним следовали Картер Тибодо и еще один полицейский, судя по форме головы, кто-то из Кильянов. Тот нес стул, и даже это получалось у него плохо. Очень уж он тянул на дебила.

Внизу Кильян передал стул Тибодо, который поставил его перед камерой в конце коридора. Ренни сел, подтянув штанины, чтобы не помялись стрелки.

— Доброе утро, мистер Барбара! — В формальном приветствии чувствовалась удовлетворенность.