Под Куполом

Мел хотел было изобразить крутого и произвести впечатление на новичков, потом передумал. Роуз ему действительно нравилась. И ему нравились приготовленные ею вафли, особенно пропитавшиеся маслом. Он подтянул штаны.

— Ладно. Но я должен пойти с вами, и вы ничего ему не отнесете, пока я не загляну под салфетку.

Роуз подняла салфетку. Под ней лежали два сандвича с салатом и помидорами и записка, написанная на обороте чека, какие получали в «Эглантерии» клиенты: «Держись. Мы в тебя верим».

Мел взял записку, скомкал. Бросил в сторону корзинки для мусора. Не попал, и один из рекрутов поспешил поднять ее и переправить в корзинку.

— Пошли. — Он уже двинулся к лестнице, остановился, взял с тарелки половину сандвича, откусил здоровенный кусок. — Ему все равно столько не съесть.

Роуз промолчала, но, когда он первым спускался по лестнице, подумала, а не оглушить ли его тарелкой?

Они прошли половину подвального коридора, когда Мел остановился.

— Ближе вам подходить нельзя, миз Твитчел. Остаток пути тарелку понесу я. — Она передала ему тарелку и с тоской наблюдала, как Мел присел, просунул тарелку сквозь прутья и объявил: — Ленч подан, мон-говнёр.

Барби его проигнорировал. Смотрел на Роуз:

— Спасибо. Хотя, если их жарил Энсон, не знаю, буду ли я благодарен после первого куска.

— Их приготовила я, — ответила Роуз. — Барби… почему они тебя избили? Ты пытался сбежать? Ты ужасно выглядишь.

— Бежать не пытался, не сопротивлялся аресту. Не так ли, Мел?

— Ты особо не трепись, иначе я зайду и отберу у тебя сандвичи.

— Ты можешь, конечно, попытаться. Но не уверен, что у тебя получится. — А поскольку Мел не выказал желания добраться до сандвичей, Барби вновь сосредоточился на Роуз. — Опять самолет? По звукам — самолет. И большой.

— Эй-би-си говорит: лайнер «Эр Айленд». Полностью загруженный.

— Кажется, я все понял. Самолет летел в Бостон или Нью-Йорк, и какой-то идиот забыл перепрограммировать автопилот.

— Не знаю. Об этом еще не говорили.

— Пошли. — Мел взял ее за руку. — Поговорили, и хватит. Вам надо уйти до того, как я схлопочу неприятности.

— Ты в порядке? — спросила Роуз Барби, не двигаясь с места.

— Да. Как насчет тебя? Ты помирилась с Джекки Уэттингтон?

И какой правильный ответ? Насколько Роуз знала, с Джекки она не ссорилась. Кажется, Барби чуть покачал головой. Роуз оставалось только надеяться, что ей это не почудилось.

— Еще нет.

— Ты должна. Скажи ей, что хватит быть сукой.

— Вот-вот, — пробормотал Мел. Дернул Роуз за руку: — Пойдемте, пора. Не заставляйте тащить вас наверх.

— Передай ей, я сказал тебе: ты хорошая! — крикнул Барби, когда Роуз поднималась по лестнице, уже впереди Мела. — Вам действительно надо поговорить. И спасибо за сандвичи.

Передай ей, я сказал тебе: ты хорошая.

Послание, Роуз в этом нисколько не сомневалась. Она не думала, что Мел сообразил, что к чему. Если он чем-то и отличался, так это тупостью, и под Куполом ума у него не прибавилось. Именно поэтому Барби, вероятно, и пошел на риск.

Роуз решила как можно быстрее найти Джекки и передать послание: Барби говорит, что мне можно доверять. Барби говорит, что ты можешь говорить со мной открыто.

— Спасибо тебе, Мел, — поблагодарила Роуз Сирлса, когда они поднялись наверх. — Ты меня очень выручил.

Мел огляделся, увидел, что главней его никого нет.

— Никаких проблем, но едва ли вы сможете спуститься вниз с ужином, потому что этому не бывать. — Он задумался и вдруг принялся философствовать: — Но думаю, Барби все-таки заслуживает чего-то вкусного. Потому что к этому дню на следующей неделе его поджарят, как эти сандвичи, которые вы приготовили.

Это мы еще посмотрим, подумала Роуз.

22

Энди Сандерс и Шеф сидели у склада, который располагался за радиостанцией ХНВ, и курили мет. Прямо перед ними, на поле, окружавшем башню-транслятор, высился земляной холмик, на котором стоял крест, сколоченный из досок. Под холмиком покоилась Сэмми Буши, мучительница Брэтцев, жертва изнасилования, мать Литл Уолтера. Шеф сказал, что позже он украдет настоящий крест с кладбища у Честерского пруда. Если хватит времени. Могло и не хватить.

Он поднял гаражный пульт, дабы подчеркнуть весомость последней фразы.

Энди жалел об уходе Сэмми точно так же, как жалел об уходе Клодетт и Доди, но теперь сожаление это стало отстраненным, хранящимся внутри собственного купола Сандерса. Он принимал во внимание существование этого сожаления, но не мог соединиться с ним. Что было хорошо. Он пытался объяснить это Шефу Буши, но тот потерял ход его мыслей где-то посередине — концепция предлагалась сложная. Шеф, однако, кивнул и передал Энди большую трубку для курения мета с выгравированной на боковой поверхности надписью: «Продажа запрещена законом».