Под Куполом

— Я все равно проживаю премию, — произнес Энди вслух. — С того самого момента, как едва не принял таблетки.

— Что такое, Сандерс? — Шеф шел по тропинке от радиостудии, светя фонариком под босые ноги. Пижама с лягушками по-прежнему едва держалась на узких бедрах, но в его облике появилась новая деталь: большой белый крест. Он висел на полоске кожи, завязанной узлом на шее. На плечо Шеф накинул лямку «Божьего воина». Под прикладом, привязанные к нему другими полосками кожи, покачивались две гранаты. Во второй руке он держал гаражный пульт.

— Ничего, Шеф. Разговаривал сам с собой. Похоже, я единственный, кто слушает меня в эти дни.

— Чушь, Сандерс. Абсолютная и полнейшая чушь. Бог слушает. Он ставит «жучки» в души точно так же, как ФБР — в телефоны. Я тоже слушаю.

Красота сказанного и утешение, которое несли эти слова, наполнили благодарностью душу Энди. Он предложил Шефу трубку:

— Курни. Это тебя взбодрит.

Шеф хрипло хохотнул, глубоко затянулся, надолго задержал дым в легких, потом выкашлял его.

— Чудо! — воскликнул он. — Божья сила! Возобновляемая сила!

— Ты все понимаешь правильно, — согласился Энди. Так всегда говорила Доди, и от мысли о ней у Сандерса вновь разбилось сердце. Он рассеянно вытер глаза. — Где ты взял крест?

Шеф указал фонариком на радиостудию:

— В кабинете Коггинса. Он держал его в столе. Верхний ящик был заперт, но я его взломал. Ты знаешь, что я там нашел? Никогда не видел таких странных картинок для дрочки.

— Дети? — спросил Энди. Его бы это не удивило. Когда дьявол забирает проповедника, тот должен пасть очень уж низко. Настолько низко, что может надеть на голову цилиндр и проползти под гремучей змеей.

— Хуже, Сандерс. — Шеф понизил голос: — Азиатки.

Шеф поднял АК-47 Сандерса, который лежал поперек бедер Энди. Направил луч на приклад, где Энди, воспользовавшись маркерами, аккуратно вывел слово «Клодетт».

— Моя жена, — пояснил Энди. — Первая жертва Купола.

Шеф схватил его за плечо.

— Ты хороший человек, раз помнишь ее. Я рад, что Господь свел нас вместе.

— Я тоже. — Энди вернул себе трубку. — Я тоже, Шеф.

— Ты знаешь, что должно завтра случиться, да?

Энди крепко сжал приклад автомата. Другого ответа не требовалось.

— Они практически наверняка будут в бронежилетах, поэтому, если нам придется воевать, целься в голову. И никаких отдельных выстрелов, поливай их очередями. И если будет казаться, что они берут верх… ты знаешь, что за этим последует, да?

— Да.

— Мы вместе до самого конца, Сандерс? — Шеф поднял гаражный пульт и направил на него луч фонаря.

— До конца, — согласился Энди. И коснулся гаражного пульта дулом автомата.

17

Олли Динсмор проснулся от плохого сна, зная — что-то не так. Лежал в кровати, глядя на слабый и какой-то грязный первый свет дня, пробирающийся в окно, пытаясь убедить себя, что это всего лишь сон, жуткий кошмар, практически полностью забывшийся. Он помнил только огонь и крики.

Не крики. Дикие вопли.

Дешевый будильник тикал на столике у кровати. Олли схватил его. Без четверти шесть, и никаких звуков, указывающих, что отец на кухне. Более того, никакого запаха кофе. Отец всегда вставал и одевался самое позднее к четверти шестого («Коровы не могут ждать» — Олден Динсмор жил прежде всего по этой заповеди), а в половине шестого уже наливал себе только что сваренный кофе.

Но не в это утро.

Олли встал и натянул джинсы, которые носил и вчера.

— Папа?

Никакого ответа. Ничего, кроме тиканья часов и далекого мычания одной чем-то недовольной коровы. Мальчика охватил ужас. Он убеждал себя, что для этого нет причины, что его семья — в полном составе и такая счастливая всего лишь неделей раньше — пережила уже все трагедии, которые послал им Господь, во всяком случае, на какое-то время. Убеждал, но сам себе не верил.

— Папуля?

Генератор за домом по-прежнему работал, и он увидел зеленые дисплеи плиты и микроволновки, когда вышел на кухню, но «Мистер Кофе» стоял темный и пустой. Никого не нашел он и в гостиной. Его отец смотрел телевизор, когда Олли пошел спать, и тот по-прежнему работал, пусть и без звука. Какой-то мужчина с мрачной физиономией демонстрировал новые улучшенные тканевые салфетки для мытья и полировки автомобиля.

— Вы каждый месяц тратите сорок баксов на бумажные полотенца и выбрасываете деньги на ветер, — объяснял мужчина с мрачным лицом, говоря из другого мира, где такие мелочи могли иметь значение.