Под Куполом

В слепящем свете Барби увидел нечто удивительное: жесткое выражение лица Джулии и катящиеся из ее глаз слезы.

Пока он набирал номер с необычным зональным кодом, Джулия Шамуэй достала фотоаппарат и начала фотографировать. Вспышка не могла поспорить яркостью с прожекторами, питающимися от генераторов, но Барби видел, что солдат передергивало при каждой. Вероятно, боятся, что их гребаные знаки отличия попадут на фотоснимки, подумал он.

2

Полковник армии Соединенных Штатов Джеймс Оу Кокс говорил, что будет держать руку на телефоне в половине одиннадцатого. Барби и Джулия чуть задержались, так что позвонить Дейл смог только без двадцати одиннадцать, но рука Кокса, вероятно, оставалась на телефоне, потому что на половине первого гудка в трубке послышался голос прежнего командира Барби:

— Алло, это Кен.

Барби все еще кипел, но тем не менее рассмеялся.

— Да, сэр. А я по-прежнему тот бедолага, которому достается вся приятная работа.

Кокс тоже рассмеялся, несомненно, придя к выводу, что начало хорошее.

— Как ты там, капитан Барбара?

— Все отлично, сэр. Только, при всем уважении, просто Дейл Барбара. В эти дни я капитаню только грилями и фритюрницами в местном ресторане, и нет у меня настроения болтать о пустяках. Я в недоумении, сэр, поскольку вижу перед собой спины морпехов, которые не поворачиваются, чтобы посмотреть мне в глаза, поэтому еще и чертовски зол.

— Понимаю тебя. Но и ты должен кое-что понимать, глядя на ситуацию с моей стороны. Если бы эти люди могли как-то тебе помочь или что-то изменить, ты бы видел их лица, а не жопы. Ты мне веришь?

— Я вас слушаю, сэр, — ушел он от прямого ответа.

Джулия продолжала фотографировать. Барби отошел к обочине. С нового места увидел спальную палатку, а также вроде бы небольшую палатку-столовую и парковку, на которой стояли другие грузовики. Морпехи обустраивали здесь лагерь, и, вероятно, лагеря побольше разбивались на шоссе номер 117 и 119, там, где те входили в город и выходили из него. Все это предполагало, что военные обосновались здесь всерьез и надолго. Сердце у него упало.

— Женщина из газеты с вами? — спросил Кокс.

— Да. Фотографирует. И, сэр, никаких секретов, я передам ей все, что вы мне скажете. Сейчас я на этой стороне.

Джулия прервала свое занятие, чтобы одарить Барби улыбкой.

— Понимаю, капитан.

— Сэр, упоминание моего прежнего звания очков вам не приносит.

— Ладно, просто Барби. Так лучше?

— Да, сэр.

— Что же касается публикации… ради блага жителей этого маленького городка, я надеюсь, ей хватит здравого смысла отбирать материал.

— По моим ощущениям, хватит.

— Если же она попытается отправить фотографии по электронной почте за пределы города… в какой-нибудь журнал или, к примеру, в «Нью-Йорк таймс»… с Интернетом, возможно, повторится то, что уже случилось с проводной связью.

— Сэр, это уже…

— Решение принято теми, у кого жалованье побольше моего. Я только транслирую информацию.

Барби вздохнул:

— Я ей передам.

— Передадите что? — спросила Джулия.

— Если вы попытаетесь переслать эти фотографии, городу может быть обрезан доступ в Интернет.

Джулия отреагировала жестом, который как-то не ассоциировался у Барби с рафинированными дамами-республиканками. Он вновь сосредоточился на телефонном разговоре.

— Сколь много вы можете мне сказать?

— Все, что знаю.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Барби, хотя и сомневался, что Кокс выложит все. Армия никогда не делилась всем, что знала. Или думала, что знает.

— Мы называем эту преграду Куполом, — продолжил Кокс, — но это не Купол. По крайней мере мы так не думаем. Мы думаем, что это капсула, контур которой на земле точно повторяет административную границу города. Точно — в прямом смысле этого слова.

— Вам известно, как высоко он поднимается?

— На сорок семь тысяч футов и еще чуть-чуть. Мы не знаем, круглый у него верх или плоский. Во всяком случае, пока.

Барби ничего не сказал. Застыл как громом пораженный.

— А вниз… кто знает. Глубже чем на сто футов, это точно. Такова глубина раскопа, который мы сделали на границе между Честерс-Миллом и примыкающей к нему с севера территорией, еще не имеющей статуса города.

— Ти-Эр-девяносто. — Для ушей Барби собственный голос звучал уныло и апатично.