Жалобная книга

– Судьбокресток? – повторяю, не понимая, о чем речь.

– Ну да. По-немецки это слово, кажется, звучит: «die Schicksalkreuzung». Мне его начирикала давным-давно одна заезжая Лорелея, страстная поклонница нашего Михаэля, а я вот проникся, на всю жизнь запомнил. «Судьбокресток» – это, как ты понимаешь, отсебятина, вольный перевод.

– Забавная конструкция у тебя получилась… Но знаешь, этот фрагмент я точно не переводила. А полностью все прочитать как-то до сих пор не вышло, хотя дискету у Наташки вчера взяла. Сам видишь, не до чтения мне тут с тобой.

Он наконец улыбнулся, оценив мой нежный сарказм. Хорошо, что улыбнулся. Всегда бы так.

Помолчав, спрашиваю:

– Тебе хоть помог этот разговор с Михаэлем? Решил, как теперь нам следует жить-поживать?

Мотает головой, улыбается печально:

– Михаэль прекрасный. Но он, наверное, слишком мудрый для того, чтобы дать хороший совет дураку вроде меня. «Хороший» – это ведь такой совет, от которого все внутри вдруг становится на места, а не просто умные мысли в голове появляются. У меня в башке сейчас невероятное какое-то количество умных мыслей, о да! Но на сердце – каменоломня. Даже как с тобой мне быть, не знаю теперь… В смысле, учить тебя дальше как ни в чем не бывало? Или вот взять да и передать тебе Знак, чтобы сама решала, пользоваться им или нет? А на обучение забить раз и навсегда, и без того нам с тобой есть чем заняться… Или вовсе не рисковать с этим Знаком?.. Ты-то сама что теперь обо всем этом думаешь? Я все-таки предлагал тебе занимательные приключения, а не злодейства в духе вампирских романов. Совершенно искренне предлагал. Думал, я – честный коробейник. А оно вон как обернулось…

– Да я, – говорю, – ничего об этом пока не думаю. Не хочется мне отбирать у людей возможность самостоятельно профукать свою жизнь, хоть и не сомневаюсь, что большинство твердо намерено ее профукать, а вовсе не какой-то там «внутренний клей» накопить… Но если ты скажешь, что так надо, – что ж, ладно, буду продолжать в том же духе. И стыдно признаться, но пока ты рядом, с совестью своей я как-нибудь разберусь, а когда тебя рядом не будет, эта самая совесть окажется наименьшей из моих проблем, я тебя уверяю… Я уже сто раз тебе говорила: ты интересуешь меня куда больше, чем все эти чудеса. Если бы оказался парашютистом и потребовал, чтобы я с тобой вместе прыгала, пришлось бы, наверное, прыгать. Был бы Клайдом, я бы стала Бонни, хоть и не по душе мне эта гангстерская лирика. Я просто хотела оставаться рядом с тобой, и до сих пор, собственно, хочу. С самого начала так, ничего не попишешь. Ты, в общем, и сам это знаешь, да?

– Знаю, – отвечает. – И это самая странная часть нашей с тобой истории… Накхи, знаешь ли, обычно не нравятся девушкам. И не нужно так ухмыляться, юношам мы тоже не нравимся. Вообще никому… Ты пойми, я не кокетничаю, не напрашиваюсь на комплименты, не спрашиваю, упаси боже, почему тебе приглянулся, а стараюсь честно описать, как обстоят дела. Дело вовсе не в том, что мы недостаточно прекрасны. Просто люди, как ни странно, довольно чуткие существа. Они как-то понимают, что нас, строго говоря, нет. Любить – некого. Вот и не обращают на нас внимания. Обходят стороной. А если проявить инициативу, удивляются, пугаются даже. Я, как ты понимаешь, проверял.

– Просто я храбрая, – объясняю. – В этом, наверное, все дело. Да и ты, по правде сказать, хреновый профессионал. Не справляешься со своими обязанностями. Только твердишь вечно, что тебя нет, а на самом деле – еще как есть!

– Вот я и сам удивляюсь, – говорит раздумчиво. – С какой бы это стати я настолько есть в последнее время? С тобой вот увяз по самое темечко, а теперь еще и новости эти несусветные… Вот уж никогда не думал, что мы такие страшные вещи с людьми творим!

Он еще что-то говорит, но я, стыдно сказать, не слушаю. Что мне надо, я уже услышала. Со мною он, значит, увяз. По самое, значит, темечко. И как после этого не бояться, что завтра наступит новый день и все, возможно, будет совсем иначе?!

Вот это и называется – влипла. Мне воистину есть теперь что терять. Пятнадцатый Аркан – это у нас еще и зависимость. Наркотическая в том числе. Ну да что уж теперь…

Сидим, молчим. А мне, между прочим, помочь хочется. Хоть как-то, хоть чем-то да помочь. А не юбку теребить в замешательстве.

– Погадать тебе? – предлагаю. – Знаешь, есть такой отличный расклад для случаев, когда у человека два пути и он не знает, как правильно… Надеюсь, ничего не взорвется.