Жалобная книга

Но ведь было.

Только это и важно. Только это.

Последний штрих. Теперь мой волшебный рисунок завершен. На старт, внимание, приготовились.

Еще несколько секунд лицо Вари остается напряженным, потом мышцы внезапно расслабляются. На губах – улыбка, похлеще, чем у Моны Лизы. Все. Вари здесь больше нет.

Но пока я держу ее за руку, я некоторым образом остаюсь в курсе дел. Не наблюдаю, конечно, не живу рядом с нею день за днем, просто в общих чертах понимаю, что происходит. На примитивном уровне: «сладко-горько», «выносимо-невыносимо», «приятно-больно», «жить-умирать» – не более того.

Так вот: не просто «выносимо», но и сладко, и приятно. И чертовски увлекательно. Ай да я! Угадал. Молодец.

Сажусь, «пять».

Не тороплюсь, даю Варе возможность прожить пару десятков чужих лет. Пусть взрослеет вместе с этим мальчиком, пусть насладится чужой зрелостью, обнимет всех его женщин и понянчится с его детьми, а вот стареть мы ей пока не позволим. Рано еще. Потом, когда придет опыт, будет сама решать, хочется ей этого или нет. Удовольствие-то на любителя, к числу коих я, честно говоря, не принадлежу до сих пор. Хотя Михаэль, помнится, говорил, что возможность прожить чужую старость сулит накху-гурману какие-то удивительные, утонченные наслаждения.

Может быть. Просто я у нас не гурман, увы.

В общем, довольно пока. Пора домой, нагулялась.

Снова черчу на Вариной ладошке волшебный знак, на сей раз – в обратном направлении. Начинаю с последней черты, завершаю первым штрихом. Так мы закрываем врата, зовем домой заигравшегося в чужие игрушки странника. Хватит, набегалась, наплакалась, насмеялась. Теперь можно немножко пожить собственной жизнью, для разнообразия. Десять минут или пару часов, а то и вовсе сутки. Там поглядим.

На сей раз узнать меня ей нелегко. Глядит изумленно, хмурится. Пытается понять, что происходит, припомнить: где мы встречались?

– Аркан «Дьявол», – говорю. – Он же «Иерофант», он же «Отшельник». Погубитель «Шипе-Тотека», как оказалось. Я тебе этой ночью колыбельную пел, помнишь? Про зеленую карету…

Содрогается, кивает. Отводит глаза, а потом и вовсе кладет голову на руки.

– И сказку рассказывал, – говорит наконец. – Про Маленького Динозавра, который не хотел вымирать. Я – девочка, да? И звать меня Варвара, а вовсе никакой не Вадим… Господи, трудно как все… Как же, господи, трудно! Двадцать с лишним лет псу под хвост. И Машка моя псу под хвост, такая распрекрасная. И Борька, значит, под хвост все тому же псу, и кино наше. Мы же с Алимом мультфильм хотели снимать по Андерсену, с использованием новой обонятельной палитры; чтобы Русалочка пахла весенним морским ветром, ведьма – подгнивающими водорослями, а принц – просто пoтом, как все очень взрослые и регулярно пьющие мужчины, едва уловимо, но явственно. Такая находка: с виду прекрасный, юный мальчик, а запах все рассказывает о его безрадостном будущем без Русалочки – для тех, кто понимает, конечно, для чутких и сообразительных… Это моя была идея, Алим от восторга прыгал. И ведь деньги уже нашли, грант получили, аппаратуру арендовали… И тут вдруг выясняется, что грант не мой, и кино тоже не мое, и Алим чей-то чужой друг. Машка – и та чужая. И – я правильно понимаю? – вообще еще не родилась.

– Тебе виднее. Кто такая эта Машка? Жена?

– Дочка. – Поднимает голову, улыбается, и я вижу, что глаза у нее на мокром месте. – Четыре годика исполнилось. Такая умнющая девка! Доченька моя.

– Не твоя, – напоминаю мягко. – А этого молодого человека. Все у него еще впереди: и Машка, и Борька, кто бы он там ни был, и друг Алим, и кино… Давай, возвращайся обратно. Здесь у тебя тоже совсем неплохо дела обстоят. Здесь у тебя кофе стынет, шоколадка не съедена, денег полные карманы…

– Здесь у меня ты сидишь, – вдруг говорит Варя. – И это – решающий аргумент.

Тут же смутилась, спохватилась, покраснела. Зато в себя пришла, окончательно и бесповоротно. Вскочила, едва не опрокинув все окрестные стулья своей длиннющей юбкой.

– Чего тебе взять? – спрашивает. – Мне совершенно точно нужно выпить коньяка. А тебе коньяка совершенно точно не нужно, ибо ты за рулем. Это единственное, что я сейчас понимаю в вашем тутошнем мироустройстве.

– Вполне достаточно, – улыбаюсь. – Базовые тезисы, считай, усвоила. Возьми мне кофе, лучше бы какой-нибудь африканский сорт. К примеру, кенийский, если у них есть. И стакан газированной воды.

– С бульбашками? – уточняет.