Все люди — хорошие

— Чем же это, Наталья Аркадьевна, вы меня потчевать собрались? Я, кроме кофе, по утрам ничего не употребляю…

— Кофе тоже будет, — сказала Наташка. — Только сначала надо супа горячего съесть, чтобы голова после… ну, не болела.

Он секунду рассматривал ее, не понимая, а потом захохотал:

— Так вы меня по-кавказски от похмелья лечить хотите! Нет, я не столько вчера выпил, чтобы болеть. И знаете, физический труд на свежем воздухе куда лучше способствует. Так что бог с ним, с супом, давайте я вас кофе делать научу. Вы наверняка так не умеете, это наши северные тонкости.

Он все знал на этой кухне и не нуждался в ее помощи, она просто наблюдала, слушала комментарии и запоминала. Кофе и вправду получился необыкновенно крепкий и ароматный.

Наташка решила просить совета, Николай Георгиевич как-никак родственник: что с Андрюшкой делать? Он раньше школу по неуважительной причине пропускал? Или Людмилу с Владимиром Ивановичем будить? И если будить, то как? Не в спальню же к ним прямо так переться… Он задумался. В спальню и правда как-то неловко… А потом решил: зачем их будить вообще? В школу она парня собрать сможет? Ну и замечательно, пусть начинает. А отвезет он Андрюшку сам.

Глава 11

Владимир поставил будильник на шесть утра. Рань несусветная, а что делать? Восьмое марта. Коробочки он разложил с вечера, чтобы не перепутать — что жене, что матери, что теще, что сестре. Подарок для Наташки был не в бархатной коробочке, а в плотном нарядном пакете с какими-то букетами по бокам. Интересно, что сказали бы его родственницы, если бы узнали, что сумочка дороже любого из колечек, предназначенных для них, раза в полтора? Одна Людка, наверное, нормально среагировала бы, остальные наверняка разобиделись бы, особенно Аленка.

Два букета ночевали в гараже. Цветочная барышня, строя ему глазки, сказала, что если температура не минусовая, ничего с растениями не случится. Для жены он купил красные розы. Он всегда дарил ей красные розы. Считал — классика. А вот с букетом для Наташки ему пришлось крепко задуматься. В конце концов, он остановил свой выбор на крупных белых тюльпанах и купил аж полтора десятка. Выглядел букет — просто прелесть. И вроде скромно. Не розы же, в самом деле.

Он поставил Людкин букет в спальню, сбегал на крыльцо покурить. Волновался: вот сейчас он увидит Наташку спящей. Эх, поиграть бы в принца, разбудить поцелуем…

А почему бы и нет? Белые тюльпаны вполне достойный повод. Он отшвырнул недокуренную сигарету и решил рискнуть. Скажет, что у них в семье так принято. Один маленький поцелуй. Ничего криминального. А как здорово было бы, если в ответ она обвила бы его шею теплыми со сна, сильными руками и что-нибудь сказала ему этим своим невозможным голосом. Например: поцелуй меня еще. Или: не бойся, никто ничего не узнает. А еще лучше: я так этого ждала…

Владимир крался по темному дому и думал, что он сошел с ума. Это его дом, чего он, как вор, от каждого звука шарахается? Белые тюльпаны слабо пахли в его руках. Он открыл дверь — как хорошо, что она не запирается на ночь, значит, ничего не боится. Наташка спала на спине, откинув одеяло до пояса. К сожалению, спала она в футболке. У него закружилась голова. Хорошо, что она в этой дурацкой футболке, а то у него совсем бы крыша съехала. Владимир бесшумно подошел к кровати и стал наклоняться. Для того самого досконально продуманного поцелуя…

Слава богу, хоть глаза не закрыл как дурак. А ведь собирался…

— Доброе утро, Владимир Иванович. Что-то случилось?

Голос у нее был совсем не сонный, но встревоженный.

— Ничего не случилось… — Он был готов просто завыть от разочарования. — Пришел тебя с праздником поздравить. Вот.

Он протянул ей цветы, которые ему сразу разонравились и стали невыносимо мешать.

— А я от запаха тюльпанов проснулась, — сказала Наташка. — Думала, приснилось. А вы мне цветы подарили. Мне раньше никто цветов не дарил. Спасибо, Владимир Иванович…

И вдруг тихо заплакала. Увидеть почти в полной темноте он этого не мог, но догадался потому, как у нее изменилось дыхание.

— Наташа, можно я тебя поцелую? Чуть-чуть. В честь праздника… — тихо спросил он.

Наташка ничего не ответила, но ему показалось, что она кивнула. Владимир медленно наклонился к ней и очень коротко и аккуратно коснулся губами щеки. Щека была мокрая. Он положил тюльпаны на одеяло и молча быстро вышел. Никто никогда не дарил ей цветов. Застрелиться можно. И он, как дурак, в ее спальню со своим веником. Отдал бы в кухне, за завтраком. Тогда бы она, наверное, не заплакала. Идиот. Поцелуев ему захотелось. Вот и получил что хотел. С таким же успехом мог стенку поцеловать. Ответная реакция такая же примерно…