Географ глобус пропил

— Я все знаю, Витенька, — отрываясь от него и грустно улыбаясь, произнесла Саша таким тоном, словно бы снимала со Служкина неприятную обязанность чего-то объяснять.

— Тогда ответь мне, в каком году запорожские казаки штурмовали Мачу-Пикчу? — немедленно потребовал Служкин.

— Не поняла… — растерялась Саша.

— Ну, ты же сказала, что все знаешь.

Саша облегченно рассмеялась:

— Что мне нравится в тебе, Витя, так это то, что ты даже в самые горькие минуты не теряешь чувства юмора… Хорошо тебе. Меня на такое мужество никогда не хватает.

— А что со мною случилось? — удивился Служкин. — Ты узнала, что я неизлечимо болен и это скорее всего гонорея?

— Гонорея излечима, — чуть покраснев, сказала Саша.

Оба они неожиданно замолчали, словно споткнувшись.

— Будкин ведь предал нас обоих, — выправилась Саша. — И тебя, и меня. Мы с тобой как потерпевшие кораблекрушение, вдвоем на необитаемом острове…

— Ты недавно видела Будкина? — осторожно спросил Служкин.

Саша кивнула и молча подалась к нему. Служкин нежно обнял ее и провел рукой по волосам. Сашенька раньше никогда не позволяла ничего подобного, если был риск попасться кому-нибудь на глаза.

— Будкин сказал мне, что у него со мной все кончено и чтобы я его больше не доставала… И еще рассказал про Надю.

Служкин задумчиво хмыкнул. Саша пристально глядела в окно на блещущий затон, на теплоход у дебаркадера, на ясную камскую даль.

— Господи, как я устала, как я измучилась… — жалобно прошептала Саша. — Не могу уже дальше тут жить ни секунды… Каждый день мимо окон корабли плывут — знал бы ты, Витя, как мне хочется очутиться у них на борту и уехать отсюда… Терять мне уже нечего…

— А с Колесниковым ты не виделась?

— Нет. — Саша качнула головой. — Да что мне Колесников? Я его по-настоящему и не любила никогда… Он же дурак. С ним только спать очень хорошо, потому что он исключительно сильный кобель, а больше с ним делать нечего. Я ведь, как ты мне советовал, его использовала только в качестве клина, которым другой клин вышибают, да вот все равно ничего не вышибла…

У Служкина лицо сделалось таким же, как у завучихи, когда он отпрашивался с урока, но Сашенька этого не видела.

— Как же ты, Витя, дальше жить собираешься? — участливо спросила она.

Служкин неопределенно махнул бровями.

— Горе как море, — сказал он. — Да случай был: мужик на соломинке переплыл.

— А знаешь, Витя, — тяжело вздохнув, призналась Сашенька, — я почему-то всегда ожидала от Нади нечто подобное… Будкин — ладно, он что — самец… А Надя… Слишком уж она у тебя правильная была. И вот выждала момент и ударила.

— Не говори про Надю, — попросил Служкин. — Она поступила правильно и честно. Я ее не виню. Я сам, можно сказать, всего этого добился самоотверженным трудом.

— Ты слишком добрый, Витенька… А они воспользовались тем, что ты можешь собою пожертвовать. Только стоило ли жертвовать для них? Я знаю, что ты переживаешь. Ты сильный, но мне тебя ужасно жалко. Я бы никогда не смогла поступить так, как они. Ты не расстраивайся… Не думай, что тебя никто не любит. Плюнь на них. Я тебя люблю, всегда любила и буду любить. Ты единственный, кого я могу любить.

— Я тебя тоже очень люблю, Сашенька, — ответил Служкин.

Из дверей конструкторского бюро выглянула какая-то тетка.

— Рунева, хватит обниматься, дело ждет! — крикнула она.

— Сейчас иду, — ответила Саша, не оглядываясь и не делая попытки высвободиться из рук Служкина. Тетка захлопнула дверь, и Саша вдруг горячо зашептала: — Витенька, я очень-очень хочу, чтобы ты пришел ко мне сегодня… Отпросись, соври, убеги — но приходи, на всю ночь, до утра… Я умру сегодня без тебя, Витенька…

— Вот тебе и раз! — ошарашено вырвалось у Служкина.

— Обещай мне, что придешь!.. — умоляюще требовала Сашенька.

— Обещаю, — сказал Служкин.

Он вышел из заводоуправления совершенно обалделый. Дома он лег на диван и с головой укутался одеялом. Через час пришла Надя, привела Тату. Служкин лежал по-прежнему.

— Ты чего в постель залез не раздеваясь? — спросила Надя.

— Я заболел, — ответил из-под одеяла Служкин.

Еще спустя час он вылез и набрал на телефоне номер Ветки.

— Алё? — быстро отозвалась Ветка.

— Будьте добры Колесникова к телефону, — чужим, хриплым голосом попросил Служкин и вскоре услышал солидное милицейское откашливание.