Медовое путешествие втроем

Вероника Егоровна быстро захлопнула рот, но я была начеку.

– Что случилось?

Бывшая няня снова закашлялась. Потом все же решила продолжить разговор:

– Андрюша немного упрямый мальчик, способен вредничать, лениться. Но у нас с ним сложились доверительные отношения. Я понимала, что он отчаянно ревнует родителей к сестре. Он увидел, как могут любить ребенка, и еле-еле справлялся со своими эмоциями. Когда Лена или Юра целовали, ласкали дочку, у Андрея в глазах мелькало… Ну, что-то нехорошее… Скажите, Даша, у вас есть в доме камин?

Я кивнула.

– Да. Один на первом этаже в гостиной, другой в моей спальне.

– Пламя открытое? – продолжила любопытствовать Вероника Егоровна.

– Конечно, нет. Сейчас же не восемнадцатый век, – улыбнулась я. – Никому не хочется устроить пожар и вдыхать дым, который даже при хорошей тяге пойдет в комнату. Сейчас топки закрыты.

– Верно, – согласилась Балкина. – И у Малининых был именно такой камин. Чтобы открыть стеклянную дверцу, требовалось сначала нажать на ручку, слегка утопить ее, а потом резко поднять. Операция не из простых, заслонка идет вверх тяжело, это сделано специально для того, чтобы дети не могли обжечься. А вот вниз заслонка, если не придержать, не зацепить за специальное крепление, падает мгновенно. Производители топок сделали все возможное, чтобы исключить несчастный случай с ребенком. Когда Ася чуть не угодила в огонь, ей исполнился год и один месяц. Скажите, могла крошка сама проделать сложную операцию по открытию дверцы? Нажать на ручку, поднять ее, толкнуть заслонку вверх, закрепить… А защитный экран, когда я подбежала, стоял на стопоре.

– Нет, – обескураженно протянула я, – это маловероятно. Может, камин случайно не закрыли?

Вероника Егоровна начала переставлять на столе чашки.

– Мы сидели с Асей в гостиной, я читала ей книгу. Камин находился в полном порядке, пламя билось за стеклянной загородкой. Потом девочка намочила памперс. Я оставила ее на диване и пошла за сухими штанишками, отсутствовала менее пяти минут. Каким макаром Ася успела слезть с софы и добраться до огня?

– Ну… маленькие дети необычайно проворны, – пробормотала я. – Ахнуть не успеешь, как натворят дел.

Няня отвернулась к окну.

– А вот мне в голову пришло другое. Когда Юрий Иванович объявил мне об увольнении, я попросила разрешения переночевать в доме, но вовсе не потому, что побоялась уйти поздним вечером, а хотела побеседовать с Андреем. И около полуночи тайком вошла в спальню к мальчику. Знаете, он меня ждал. Сразу заплакал, стал просить прощения.

Меня охватил ужас.

– Хотите сказать, что брат не вытаскивал сестру из огня, а, наоборот, толкал в него? Когда же в гостиную вбежали вы, мальчик прикинулся спасителем?

Вероника Егоровна перекрестилась.

– Господь с вами! Андрейка не убийца. Нет, он задумал стать в глазах родителей героем. Решил, если изобразит, что храбро вытащил Асю из жарко пылающей топки, его похвалят, расцелуют, купят подарки, то есть наконец-то он получит столь необходимое ему внимание и поощрение от родителей.

– Ну и ну! – только и сумела произнести я. – Почему взрослые не задались вопросом, как Ася открыла топку?

Бывшая няня развела руками.

– Елена страшно перенервничала, накричала на меня. Между прочим, совершенно справедливо, я не имела права оставлять малышку. Мать не думала ни о чем, кроме как о дочери. Когда с работы вернулся Юрий Иванович, он впал в ярость. А Андрей сказал: «Я сидел в столовой, увидел, что Ася лезет в огонь, и помчался к ней». У Малининых столовая и гостиная являлись по сути одним пространством, просто обеденная зона была чуть приподнята. Родителям и в голову не могло прийти, что маленький мальчик способен столь изощренно лгать. Кроме того, они никогда не понимали, что творится у сына в душе.

– И вы просто ушли? – поразилась я. – Не сообщили старшим Малининым правду?

– Нет, – вздохнула Балкина. – Пожалела ребенка. Андрюша напугался до смерти. По малолетству он не подумал, что меня выпрут, плакал, умолял о прощении. Выложил мне все свои детские обиды и тайны. Я узнала про каких-то старшеклассников, которые его третируют на переменах, отнимают сокровища вроде наклеек и жвачки. О детях из параллельного класса, которые мучителям других малышей прислуживают, поняла, что Андрейка мечтает стать одним из таких ребят-лакеев, потому что их все уважают из-за близости к хулиганам. Услышала про учительницу математики, обзывающую Андрюшу «Пифагор без тормоза», выяснила, как он боится диктантов, контрольных работ и разных проверок, а еще больше дрожит перед родителями. Мать хочет видеть в дневнике сына только пятерки, а отец получил в свое время золотую медаль и удивляется, зачем сыну нужны репетиторы. Я поняла, в какой ад превратится жизнь ребенка, если истина выплывет наружу, и покинула дом Малининых без сожалений.