Медовое путешествие втроем

– Ха-ха! Умеете вы человеку градус настроения повысить, – заржала Остролистова. И в ответ так же невпопад воскликнула про зимний праздник: – Джингл белл, джингл белл, хеппи ньюер, май дарлинг. Последние чмоки и до свидаски!

Я вернула трубку в карман, посмотрела на молчащую Ксению и извинилась:

– Простите, знакомая внезапно позвонила.

– Если Кати нет у Малининых, то где она? – испуганно прошептала сестра домработницы, возвращаясь к теме прерванного разговора. – Вдруг случилось несчастье?

Я попыталась успокоить ее:

– Не нужно сразу думать о плохом. Вероятно, Екатерина… э… э… поехала…

Слова закончились, я уставилась на собеседницу.

– Катюха не могла оставить Андрюшу, – бледнея на глазах, повторила Ксения. – Она его считает своим родным сыном. Елена-то только после смерти Аси о мальчике заботиться начала, ее чувство вины перед дочерью мучает. В ночь, когда девочка сгорела, мать лежала в косметической лечебнице, какие-то нитки себе в лицо вшивала, чтобы моложе выглядеть. Катю же Юрий отдыхать отправил. Раз в год Малинины сестру на курорт посылали. Отец остался дома с детьми один.

– Вы путаете, – возразила я, – Елене удаляли аппендицит. У нее неожиданно случился приступ.

Ксения закатила глаза.

– Ага! Это Юрий Иванович потом придумал, когда журналисты к нему с вопросами про пожар ринулись. Не хотел, чтобы кто-нибудь написал: «Пока дочь погибала в огне, мать делала подтяжку». Но мне-то Катя правду доложила – Елена Сергеевна договорилась с пластическим хирургом, хотя никакой необходимости во вмешательстве не было, это ее придурь. Малинину уложили в палату за пару дней до беды. Сначала всякие там манипуляции аппаратами делали, а потом под общим наркозом Лену омолодили. Понятное дело, у нее синяки появились, отеки. Елена не хотела, чтобы ее посторонние в таком виде узрели, вот и спряталась в клинике. Поэтому ее до сих пор совесть мучает. Небось думает, будь она дома, дочь могла бы остаться в живых. И по этой же причине теперь Андрея постоянно за руку держит. Боже! Где сестра? Что с ней?

– Можете назвать близких подруг Кати? – спросила я.

– Никого у нее нет! – с отчаянием воскликнула собеседница.

– Любимый человек? Вероятно, Катя у него, – предположила я.

– Никого у нее нет, – повторила Ксения. – Катя давно любит Юру. Хозяин ничего о ее чувстве не знал, его жена тоже не догадывалась, но для сестры Малинин – свет в окошке. Поэтому она и вызвалась суррогатной матерью стать, понимала, что это их навсегда свяжет. Один раз она призналась в тайной мечте: «Вдруг Лена умрет, и Юра на мне женится? Понимает ведь, как я Андрейку люблю, не станет мальчику мачеху приводить». Я ей тогда ответила: «Ты домработница, он хозяин, этим все сказано. Может, от безнадеги Малинин с поломойкой и переспит, но в загс ее никогда не поведет. И прими мой совет: нельзя к нанимателю в постель прыгать, потому что ты скоро ему надоешь, и он выпрет тебя вон».

Ксюша задохнулась от нахлынувших эмоций и всхлипнула:

– Нет, нет, Катюха не могла уйти, она обожает Андрюшу, считает его своим сыном, покрывает все шалости мальчика. И Юра сына любил безмерно.

– Странно, что отец решил отправить мальчика учиться в Лондон, – пробормотала я.

Ксюша вскинула брови.

– Кто вам такое сказал? Малинин противник иностранных школ. В Третьяковке, в десяти километрах от деревни, где раньше жили Малинины, открыта американская гимназия. Принимают туда пятилеток, два года обучают их английскому, а затем отправляют за океан. Лена загорелась желанием оформить сына туда. Сейчас расскажу, как дело было. Мне сестра все подробности той истории передавала, потому что боялась, как бы не пришлось расставаться с Андрейкой…

Малинина начала уговаривать супруга:

– Прекрасная перспектива для мальчика! Он овладеет иностранным языком, потом легко поступит в лучший колледж в Штатах.

Но Юрий отвечал категорично:

– Никогда! Не хочу лишаться сына. Если он покинет дом на несколько лет, станет нам чужим. Еще и не захочет возвращаться в Россию, осядет за кордоном. Забудь навсегда о зарубежных школах. Нет, нет и нет!

Лена надулась, пыталась переубедить мужа, но он принял решение и не собирался его менять.

Когда вокруг места будущей учебы мальчика разгорелись страсти, Ксения, узнавшая обо всем от сестры, сообразила, что мать хочет избавиться от Андрюши, он ее раздражает. Прикрываясь словами о необходимости досконального изучения английского языка и об отвратительных российских вузах, она печется не о сыне, а о себе. Некоторые люди берут на воспитание малышей из приютов, принимают в семью больных детишек, даже инвалидов, лечат их, ставят на ноги и горячо любят по крови чужих, но ставших для приемных родителей любимыми детей. А встречаются такие, как Елена. Малинина не могла впустить Андрейку в свое сердце, потому что девять месяцев ребенок зрел не в ее чреве, а в Катином. Не стоило Юрию заставлять жену соглашаться на суррогатное материнство. Но, по всей видимости, он и не представлял, какую проблему впускает в семью.