Жажду утоли огнем (Сборник)

Уводить лагерь нужно только через лес. Горящий лес представлял сейчас меньшую опасность, чем вооруженные мерзавцы.

Глава седьмая

Вдвоем с охранником мы быстро выбрались из барака на улицу.

Лагерь уже горел. Ближние к горящей стороне леса бараки загорелись первыми, и огонь по крышам быстро перебрался на все близлежащие здания. Нетронутыми пока оставались лишь два строения, расположенные в непосредственной близости от ворот.

Охранники давно уже ретировались за колючую проволоку и окружали теперь лагерь с трех сторон. Судя по всему, у них был приказ не стрелять до тех пор, пока не будет попыток заключенных перебраться через колючку. Неохраняемой оставалась только та сторона, которая примыкала непосредственно к горящему лесу.

Заключенные бестолково метались между горящими бараками и производственными корпусами, создавая панику и неразбериху…

– Поджарят, суки! – орал мужичонка невысокого роста, напяливший на себя телогрейку и шапку-ушанку. – Тащи телогрейки со склада, пока не сгорел!

Идея показалась мне удачной. От огня лучше беречься в телогрейке, чем в летних рубашках или даже моем защитном комбинезоне.

– Бегом к складу! – крикнула я охраннику, который ни на шаг от меня не отставал, словно был моим телохранителем…

Склад оказался в одном из зданий, которые еще не горели. Там уже хозяйничали заключенные из тех, что заботятся не столько о своей жизни, сколько о своем желудке и своем кармане. Народу на складе набилось много. Здесь огня еще не было, и можно было ждать дальше, хотя – чего можно было дождаться? Только того, что и это здание рано или поздно начнет гореть и убегать придется и отсюда. Но бежать уже будет некуда.

Пользуясь автоматом как дубиной, угрожая и расталкивая заключенных, которые на охранника не обращали практически никакого внимания, мы пробились внутрь. Я искала среди заключенных человека, на которого можно было бы положиться, который мог бы убедить остальных идти через лес. Я прекрасно понимала, что мне, девушке в форме спасателя, никто из них не поверит.

На меня порой бросали взгляды, не обещающие мне ничего хорошего. Если бы не грозящий со всех сторон смертью огонь, мне недолго удалось бы прожить среди этих людей. Среди них были и воры, и убийцы, и насильники, и каждый из них отбывал наказание за совершенное ими преступление. Но суд оставил их в живых, и никто не мог распоряжаться самовольно их жизнями, как это хотели сделать Краевский с Кузиным. Каждый из них имел право на спасение, как и любой человек, попавший в беду. А беда им грозила серьезная.

Я машинально отмечала взгляды, которые бросали на меня заключенные. В каждом из них я видела страх, или ненависть, или растерянность, и скользнув по такому лицу глазами, всматривалась в следующее.

Того, кого я искала, я встретила внутри склада. Мужчина очень высокого роста, физически очень сильный, что сразу становилось понятно при одном только взгляде на его руки и плечи, сидел на подоконнике у выбитого окна и смотрел на горящий лес. Когда мы протискивались через толпу, он посмотрел на меня и усмехнулся.

«Этот! – тут же решила я. – За этим – они все пойдут!»

Я подошла прямо к нему и, остановившись у подоконника, тоже посмотрела на лес…

– Туда надо идти! – сказала я убежденно. – У ворот – перестреляют всех…

Он молча меня разглядывал почти целую минуту, потом спросил:

– Ты кто?

– Я не хочу, чтобы вас всех перестреляли, – сказала я ему, не ответив на вопрос. – И сама жить хочу…

«Вот так и нужно с ними разговаривать, – приободрила я саму себя. – Неконкретно и многозначительно. Это в их стиле…»

– Я спрашиваю – зовут как? – перебил он мои мысли. – Меня – Гиря… – Он усмехнулся. – Кулаки у меня – как гири.

– Ольгой меня зовут… – ответила я, не совсем понимая, что происходит.

– А Дохляк что тут делает? – спросил он, указывая на стоящего рядом со мной охранника. – Поджариться захотел вместе с нами?

Странно, но его не беспокоило, что охранник держал в руках автомат. Остальных, кстати, это тоже мало занимало. Словно автомат у него был ненастоящий. Вероятно, эти люди научились определять степень опасности не по тому, есть ли у человека оружие, а по тому, хочет ли и может ли этот человек тебя убить… И они чутко уловили, что у охранника, которого Гиря назвал Дохляком, нет никакого желания в кого-либо стрелять.

– Он умереть боится, – сказала я.