Будуар мадам Холмс

– Кто-то недавно мне говорил, что они не способны на убийство, – напомнила Валерия. – А сейчас, как я посмотрю, ты свое мнение изменил?

– Нет, не изменил. Я по-прежнему утверждаю, что мои дядьки не способны на такой серьезный шаг, слишком они трусливые, – не сдался Илья. – Если бы они были способны на убийство, они бы сделали очень простой и фактически беспроигрышный ход.

– Очень интересно, какой же?

– Они бы убили меня: нет наследника – нет и проблем.

– Ты, наверное, прав, – нехотя согласилась Лера. – Слушай, а почему дед решил, что наследство должно перейти к тебе только после тридцати? Разве раньше нельзя было это сделать?

– Понимаешь, Валерия, дед слишком любит меня, чтобы своими собственными руками подвергнуть меня опасности.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Что такое восемнадцатилетний юноша? Да, по паспорту он стал совершеннолетним, согласен. А по уму? Деньги в таком возрасте портят человека, а большие – тем более.

– Но не всех же, – возразила Лера.

– Не всех, но таких стойких можно пересчитать по пальцам, а в основном… думаю, ты меня понимаешь. Но не только в этом было дело. Я уже говорил, что мой дед – очень умный и дальновидный человек. Он решил, что к тридцати годам я стану настоящим крепким мужчиной и сумею постоять за себя. Время было беспокойное, богатых людей то и дело заказывали, а уж желторотого юнца шлепнуть… Тогда никто не знал, что будет завтра, и мой дед в том числе. Он рассудил совершенно правильно, что тридцатилетнему мужчине можно спокойно отдать все и не бояться за несформировавшуюся психику.

– Наверное, твой дед был прав, – согласилась Валерия, но вдруг хитро улыбнулась. – Но я на его месте все же не стала бы торопиться и немного продлила бы этот срок… лет эдак до сорока.

– Это почему же? – искренне удивился Илья.

– Потому что, на мой взгляд, твое развитие застряло где-то между восемнадцатью и двадцатью годами. Врун, болтун и хохотун! Ты же совершенно несерьезный человек.

– Где нужно, я умею быть серьезным, в этом можешь не сомневаться, – парировал Илья. – Просто ты меня совсем не знаешь. Но если захочешь узнать…

– Скажи, Илья, а почему твой дед так плохо относится к своим сыновьям? – спросила Лера, перебив молодого человека. Она почему-то очень боялась разговора об их личных отношениях и даже сама себе не могла бы объяснить, почему. – Ну, сейчас – это понятно, после того, что случилось. А раньше? Насколько я могу судить, денег в вашей семье более чем достаточно. Разве на всех не хватит?

– Конечно, хватит. Если честно, я бы вообще плюнул на эти деньги, да боюсь деда обидеть. Я, слава богу, с руками, ногами и с головой, мне кажется, неглупой. Деньги зарабатывать я и сам умею, мне это наследство по барабану. А почему дед так не любит своих сыновей? – задумчиво произнес Илья. – Они ничего не хотят делать, не любят работать, зато очень любят тратить. Как дед их называет, паразиты, присосавшиеся к чужой шее. Тогда, в девяносто третьем, непредвиденные обстоятельства заставили его перевести все документы, а перед этим… Он ведь пробовал приобщить Николая с Германом к своему бизнесу, но, увы, ничего из этого не вышло. Наша семья всегда жила в достатке, поэтому ребята выросли избалованными и неприспособленными. Привыкли, что по первому желанию у них будет все, что возможно и даже невозможно. Моя бабка фанатично любила их, поэтому всегда ругалась с дедом, когда он пытался вмешиваться в их воспитание с применением ремня. Вот они и выросли нахлебниками. Моя мать была совсем другой, она была целеустремленным человеком, вся в отца – в моего деда. Она была его любимицей, – грустно улыбнулся Илья. – Ну а я ее сынок – значит, тоже любимчик. К счастью, я в мать пошел, и дед этому несказанно рад.

– Борьба за наследство, – кивнула Валерия. – Как все примитивно и банально! Значит, мои старания прошли даром. Ты уверен, что твои дядьки не занимаются чем-то противозаконным? – спросила она, с надеждой глядя на молодого человека.

– Я же сказал – кишка тонка. Да и зачем им чем-то заниматься, когда и так всего достаточно? Я уверен, они уже припрятали для себя столько, что… думаю, им хватит, несмотря ни на что.

– Не скажи, – задумчиво возразила Лера. – Денег никогда не бывает много, это утверждение проверено веками. Ты знаешь, мы все же съездим к Рите в больницу, и я поговорю с ней. Кстати, я тебе не сказала сразу. Она тоже есть на той кассете: зашторивает окно, причем с оголенной грудью. А перед этим там стоял какой-то мужчина, курил. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?