Прекрасна и очень опасна

А она? Она-то запомнила его? Она-то понимает, к кому ее послала Лола?!

«Дурак ты, Башилов, это точно», – подумал Ярослав сердито. Да ведь девушка потому и боится, что отлично знает, кто он! Если Ярослав ее узнал – то и она его узнала. Может быть, не сейчас, а еще раньше – когда смотрела на него из кабинки лифта. Но если так… если так, зачем она пришла?!

Промелькнула угрюмая мысль, что без ребят здесь все-таки вряд ли обойдется. Небось затаились между этажами, сопят от нетерпения и вот сейчас, по сигналу, взлетят с лестничной площадки, навалятся уроем…

Но было тихо: никто нигде не сопел, сигналов не подавал, ниоткуда не взлетал и на Ярослава не наваливался. Девушка стояла, глядя на него с прежним высокомерно-вопросительным выражением, и Ярослав сообразил, что она так и не дождалась от него ответа. Все это довольно длительное время он молчал и только пялился на нее как дурак.

– Ну да, Ярослав Башилов – это я, – с некоторым усилием разомкнул он губы. – И что?

Она слегка пожала плечом:

– Как – что? Ведь вы, по-моему, меня узнали. Разве нет?

Ну и девка… Пожалуй, у этой «школьницы» в коричневых чулочках и с косичкой нервы как стальные тросы!

– Само собой, – кивнул Ярослав. – Неужто не узнал? Да и вы меня узнали. Разве нет?

Он ее нарочно передразнил. И она чуть дрогнула губами в улыбке: оценила шутку.

– Само собой.

Тоже передразнила! Ох, рисковая штучка…

– Я вас сразу узнала. Но теперь вот какой вопрос: вы нынче ночью на студию приходили из-за меня или из-за Лолы?

– Из-за Лолы, конечно. Я и представления не имел, что вы там работаете.

– Я там не работаю. То есть, в принципе, работаю, но… Хотя это совершенно неважно, – махнула рукой девушка. – Извините, Ярослав, а… а можно я войду? Мне надо с вами поговорить.

– Быть того не может, – усмехнулся он. – Поговорить, да? И о чем, интересно? Хотите, угадаю с трех раз? Вернее, с одного? Небось о том, что вам довелось наблюдать вчера утром?

Она на миг опустила ресницы, потом снова блеснула на него взглядом:

– В общем, да. Но… можно все-таки войти?

Ему до смерти хотелось выглянуть на площадку и проверить, где конкретно таится кавалерия, готовая в любое мгновение броситься на выручку отважной и безрассудной героине. Но гордыня не позволяла.

– Проходите, – посторонился Ярослав. – Вы как, одна войдете или своих телохранителей прихватите?

Она изумленно вскинула брови, хлопнула два раза ресницами. Потом сообразила и криво усмехнулась:

– Вообще-то я пришла одна. Но, честно сказать, некоторые меры предосторожности приняла.

Сообщив об этом, она спокойно прошла в коридор, как если бы слова создали вокруг нее некий кокон безопасности. Оглянулась, посмотрела, как Ярослав запирает дверь. Спросила:

– У вас тепло? Шубу снять можно?

– Ради бога. – Он вынул из стенного шкафа плечики. – В принципе, у меня бывает даже жарко, но сегодня ветер как раз в окна, северо-западный, так что малость выстудило. А насчет мер предосторожности – можно поконкретней? Вы что, оставили дома конверт с надписью: «Вскрыть в случае моей внезапной смерти или исчезновения»?

– Ну, что-то в этом роде, – осторожно ответила она, спуская с плеч шубку и поворачиваясь к нему спиной.

Ярослав понять не мог, чего это она так стоит, чего ждет, почему не раздевается. Потом доехало: да ведь она ожидает, что он снимет с нее дубленку!

Начал помогать, вышло это суетливо и неловко. Ярославу стало стыдно, он разозлился – и на себя, и на нее. Ну и наглая же особа. Приходит к человеку, которого боится до смерти, которого знает как убийцу, – и в то же время ждет от него каких-то утонченных манер.

И тут же ему стало смешно от просто-таки вопиющей нелепости ситуации:

– Рискнули прийти сюда, а у самой все же поджилки тряслись? Письмецо оставили? Ну разве вы не понимаете, что я запросто мог бы… еще там… если бы хотел?.. – Он махнул рукой.

– Я знаю. И я очень благодарна вам, что вы этого не сделали, – кивнула она церемонно, с таким видом, словно зачитывала приказ с благодарностью. – Спасибо, что вы меня не убили. Дело в том, что у меня еще остались очень важные дела, и поэтому нужно еще немного пожить.

Он не выронил дубленочку только потому, что уже повесил ее на плечики, а плечики пристроил в шкаф.

Ну и ну! Эта особа находится у него каких-то десять минут, а то и пять, и за это время умудрилась уже который раз поставить его в такой тупик, что остается только глазами хлопать от растерянности.