Прекрасна и очень опасна

Что характерно, она не подвела.

В десять утра раздался звонок.

– Значит, так, – начала писательница, по своему обыкновению экономя время. Она вообще говорила очень быстро, а когда Лида однажды спросила, почему у нее такая забавная манера, Алена засмеялась и ответила, что набралась ее у сотрудников угро, которые торопятся обменяться информацией между двумя бандитскими выстрелами. Кстати, вот где Лида читала, что каждое расследование начинается с сакраментальной фразы «Значит, так». В каком-то детективе Алены!

– Значит, так. Кларочка готова нас с тобой принять сегодня после половины второго, как только закончится обеденный перерыв. Но есть одно «но». У них работает какая-то комиссия – проверяет состояние канцелярии. И это затянется неведомо на сколько. Поэтому все дело она нам дать посмотреть не сможет. Только приговор.

– Но я и так знаю приговор, – разочарованно сказала Лида. – Пять лет в колонии общего режима.

– Ты не поняла, – терпеливо объяснила Алена. – На языке судейских то, что ты сказала, – это вердикт. А собственно приговор – это квинтэссенция дела, точнее конспект, в котором кратко, сжато и предельно четко сформулировано все, что имеет к нему отношение. Нет, не этапы расследования, конечно, а все, что прозвучало на суде. В приговоре изложена суть всех показаний. А ведь именно это тебе и нужно, верно?

– Ну да, наверное, – нерешительно согласилась Лида.

– Тогда встречаемся в полвторого около облсуда. Только договоримся – не опаздывать! Пока-пока!

И писательница положила трубку.

Лида же подержала свою в руке с некоторым недоверием. Стремительность, которую придала ее неторопливым размышлениям Алена, ее не то чтобы напугала, но заставила несколько оторопеть. Интересно, откуда такой внезапный альтруизм у всегда страшно занятой местной знаменитости? Почему она вдруг, словно с печки упала, решила идти с Лидой в суд? В принципе, ответ прост: у писательницы там свои дела. Ей тоже нужно посмотреть какие-то материалы, вот она заодно и напрягла какую-то там Кларочку по поводу Лидиных проблем.

Так-то оно так… Однако Алены Дмитриевой ее знакомые последнее время слегка побаивались. Около этой дамы практически ничего не могло произойти, чтобы не оказаться отраженным в ее очередном романе. Мало того что все события своей жизни она препарировала с неким веселым мазохизмом, точно так же небрежно и потребительски она относилась к характерам и судьбам всех своих друзей и знакомых. Вполне достойные и приличные люди не без опаски вчитывались в очередной романчик Дмитриевой, с ужасом узнавая себя в героях, рядом с которыми они не решились бы оказаться в темном переулке! Самое смешное, что, когда проходил первый припадок неистовой злости, во время которого хотелось предать аутодафе писательницу – сжечь ее на костре из ее же многочисленных детективов, они начинали втихомолку гордиться тем, что угодили-таки в большую… ну, может, не в очень-то большую, но все же литературу, и с небрежной ухмылкой сообщали, что Алена опять их изобразила! У нее всегда был наготове блокнот, в который она весело записывала случайно оброненные фразочки и свои мимолетные впечатления. Рассказывали, что по всей ее квартире, у каждого из трех телефонных аппаратов, разложены подобные блокноты, что Алена дотошней Левия Матвея, того самого, о котором бедный Иешуа Га-Ноцри как-то сказал: ходит, мол, тут за мной один с козлиным пергаментом и пишет, и пишет, и пишет…

А чем это для Иешуа закончилось, всем известно.

Ради бога, ремесло у них такое, у писателей, – писать, однако Лиде совсем не улыбалось сделаться одним из персонажей нового романа детективщицы Дмитриевой. И тем более таким персонажем сделается Сережа. Как быть, если окажется, что видимый альтруизм Алены имеет под собой совершенно конкретную и деловую базу? Дескать, я тебе помогаю докопаться до сути в деле твоего брата, а ты за это отдаешь мне свои и его боли и страдания на публичное растерзание.

Может, пока не поздно, позвонить Алене и отказаться от ее помощи? Но как же тогда узнать правду о случившемся? Самой-то ей нипочем не подобраться к материалам Сережиного дела…

Или не усложнять ситуацию? Воспользоваться тем, что само идет в руки? Может быть, Алена еще и не потребует «платы натурой». Она и без того пишет какой-то детектив о том, как сестра пытается выяснить, кто виноват в смерти ее брата. Вряд ли ей захочется писать два романа подряд об одном и том же!