Прекрасна и очень опасна

Что касается пистолета марки «макаров», Погодин сообщил, что нашел его под крыльцом старого, предназначенного под снос дома, куда залезла кошка его знакомой, Левчук Р.И. Это подтверждается показаниями свидетельницы Левчук Р.И., приобщенными к делу. Погодин намеревался сдать найденный пистолет в милицию, однако, по его словам, забыл об этом, когда отправился в театр.

Погодин не признал себя виновным в попытке изнасилования Майданской, показав, что просто поддержал ее под руку, потому что она чуть не упала на тело мужа, а потом захотел как можно скорее отойти от места совершенного убийства и тащил за собой Майданскую машинально. Одежду с нее он стаскивать не пытался, а хотел расстегнуть ей блузку, потому что Майданская начала задыхаться, и он решил облегчить ей дыхание. На землю он ее не валил, а она упала сама, когда начался приступ».

– Нет, я просто не могу этого читать! – раздался рядом чей-то голос, и Лида резко вздрогнула от неожиданности.

Повернула голову, Алена смотрела на нее со страдальческим выражением.

– Нет, ну просто никакого проблеска разума у этих людей! – проговорила она дрожащими губами. – Ну хоть бы одно преступление совершили от избытка алчности, коварства, мизантропии, что ли! Ну просто так, для разнообразия! Просто для интереса! Ну хоть кто-нибудь возомнил бы себя Наполеоном, что ли! Нет, нет… Живут просто потому, что родились на свет. Убивают просто потому, что выпили лишнего. Это какая-то протоплазма, не люди, а навоз, грязь ходячая! Зачем они живут? Неужели какая-то женщина родила их в муках, кормила, любила только для того, чтобы они, став взрослыми, однажды напились, потеряли человеческий облик и убили такого же подонка, каким сделались сами?

Алена зло сверкнула на Лиду глазами, стукнула кулаком по толстенной подшивке, из которой немедленно полетела пыль, и сердито перелистнула несколько страниц.

Лида зажмурилась. Алена простыми словами выразила то, что давило ей на сердце все время, пока она читала этот бесстрастный, корявым языком написанный приговор. Никакого чувства, ни любви, ни ревности – пустая злоба двух людей, ни с того ни с сего вспыхнувшая в тот теплый майский вечер и погубившая их обоих: одного раньше, другого позже. Как все просто, пошло и бессмысленно! И ужаснее всего, что оба были пьяны. Нет, не пьяны, а, как это мерзко говорят, – выпивши. Чушь, бред! Ну нельзя убивать из-за того, что мозги затуманены какой-то перебродившей, прокисшей, вонючей гадостью! Однако… убийство совершено. Майданский хоть сразу умер, ему повезло, а Сережа?.. Что он с собой-то сделал?!

– Ой, и не говорите, – послышался ласковый голосок, и Кларочка, поднявшись со своего стула, подошла к ним. – Иной раз ужас берет, до чего злой стал человек! Раньше такого не было, вот что бы вы ни говорили, а не было раньше такого! Сейчас вообще народ зверем стал. Вы что читаете, – наклонилась она к Лиде, – Погодина – Майданского? Ну конечно, я это дело помню. Там секретарем была одна наша молоденькая девушка, Танечка Краснова, она удивлялась: такой красивый убийца, такое лицо необыкновенное, умный, тонкий человек, а ведь убил по пьянке, будто бомж какой-нибудь. Его всем жалко было, хоть и убийца, уж на что эта Майданская, жена убитого, сначала видеть его не могла, у нее даже обморок случился, когда Погодина на первом заседании в зал суда ввели и за решеткой посадили, ну вот, даже и она признавала, что ее муж сам был виноват, что первый оскорблять начал. А все равно – убил этот красивый парень ее мужа, убил и получил по полной мере. Хоть и эта Майданская стала отрицать, что он ее изнасиловать хотел, уверяла, что с перепугу так подумала, и Марк Соломонович как ни старался, но прокурор был очень сильно против убийцы настроен и судью сумел убедить, что достоинства подсудимого в данном случае обращаются как раз против него. Если он такой хороший, то почему повел себя как последний негодяй и убил Майданского на глазах его жены – ни с того ни с сего? То-то и оно, конечно…

– Марк Соломонович? – переспросила Алена. – Это Амнуэль, что ли?

– Ну кто же еще? – улыбнулась Кларочка. – Замечательный адвокат этому Погодину достался, и очень дорогой. Сказать страшно, сколько берет за процесс. Повезло Погодину, что у него были деньги Амнуэлю заплатить.

– А что толку? – угрюмо спросила Лида. – Все равно Сергей получил пять лет в колонии.

– Конечно, пять, а что же вы хотели? – пожала плечами Кларочка. – Там же не только предумышленное убийство, но еще и незаконное ношение и применение оружия, если не ошибаюсь. Ведь могло быть десять лет строгого режима с конфискацией имущества, что получалось по совокупности наказаний и на чем настаивал прокурор. Тогда прокурором был Павлов Тихон Константинович, а он человек старой закалки, да еще, говорили, с Майданским-отцом вместе работал. Убитого с детства знал. Если бы Амнуэль не постарался, дело бы для Погодина совсем худо бы кончилось. А так – ну что? Наверное, если вел себя разумно, то вышел уже. Вышел?