Не родись пугливой

– Люди гибнут за металл, – усмехнулась Екатерина.

– Так было, есть и, думаю, будет, – развел руками детектив. – Возьмите любую криминальную историю, и вы всегда найдете там причину преступления. И эта причина, как правило, тот самый презренный металл или что-то материальное. Дача, квартира, машина, драгоценности и так далее. И когда кто-то мешает взять это материальное… Так и совершаются преступления.

– Я – именно тот человек, который мешал «Ведис-Ист» скушать «Холдинг-Грандес», – вздохнула Кира. – Отработала всего месяц, а столько всего произошло, что даже и не верится сейчас, что именно со мной. Бывает же такое в жизни!

– Кстати, ты собираешься возвращаться в компанию? – спросила подругу Катя. – По-моему, ты засиделась дома.

– Не знаю пока, – пожала Кира плечами. – И потом, меня туда никто не приглашал.

– Вас оттуда никто и не увольнял, – заметил Владимир.

– Поживем – увидим, мне не хочется сейчас об этом говорить, – нехотя ответила девушка.

– Я думаю, что нам с Кирой стоит уехать сейчас ко мне, в Америку, ей нужно отдохнуть, развеяться, забыть все, что случилось, – проговорила Виктория.

– К этому я пока тоже не готова. Мне кажется, что будет намного лучше, если ты пока побудешь здесь, со мной, – тихо произнесла Кира и посмотрела на мать долгим внимательным взглядом.

– Я с удовольствием останусь, если ты позволишь, – с готовностью ответила та.

Эпилог

Кира вышла из ванной комнаты. Она только что помылась, высушила феном волосы и шла на кухню, чтобы выпить стакан чая. В дверь позвонили, и девушка с удивлением бросила взгляд на часы.

– Вроде я никого не жду, – пробормотала она и направилась к двери. Она заглянула в «глазок» и испуганно отпрянула: – О господи, этого мне только не хватало! – прошептала Кира и бросила взгляд на свой легкомысленный халатик. Снова раздался звонок, и она, махнув рукой, открыла. На пороге стоял Ганшин и неуверенно улыбался.

– Добрый вечер, Кира Эдуардовна, – проговорил он. – Извините, что так поздно. Я могу войти?

– Да, конечно, проходите, – сдержанно ответила девушка и отошла от двери, освобождая проход. – Ой, извините, добрый вечер, Илья Борисович, – спохватилась она.

Мужчина прошел следом за хозяйкой в комнату и неуверенно остановился у порога.

– Проходите, присаживайтесь, – пригласила его Кира, показывая на кресло. – Хотите чаю? Я только что собиралась его заварить. Или, может быть, кофе?

– Нет, нет, спасибо, – отказался Илья. – Я буквально на десять минут.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось. Я зашел, чтобы попросить у вас прощения, Кира Эдуардовна, – торопливо проговорил мужчина.

– Прощения? – удивленно вскинула брови Кира. – Но за что?

– За все, что случилось, в этом есть и моя вина. Мне нужно было прислушаться к вашим словам еще там, в Нью-Йорке, а я… Извините меня еще раз.

– Хорошо, Илья Борисович, извинения приняты.

– И еще мне бы хотелось у вас спросить, – продолжил Илья. – Вы когда выйдете на работу?

– А вы хотите, чтобы я продолжала у вас работать?

– Хотел бы.

– А вас не смущает, что я обманывала вас, ведь вы такой принципиальный? – прищурилась девушка.

– Это вы про ваш маскарад говорите? – тоже прищурился Ганшин.

– Ну… в общем-то, да.

– Так я с самого начала об этом знал, – хохотнул президент.

– Как это – знали?! – удивилась Кира.

– Прежде чем пригласить человека на собеседование, я имею привычку просматривать кассету с записью его тестирования. А вы, уважаемая Кира Эдуардовна, имели неосторожность прийти на тест в своем, так сказать, натуральном виде, – развел руками Ганшин. – Поэтому, когда вы вошли через два дня в мой кабинет в своем нелепом наряде и в этих очках, мне стоило большого труда не расхохотаться, – засмеялся он.

– Господи! – ахнула Кира. – Я снова чувствую себя полной идиоткой. А почему же вы ничего мне не говорили?

– Мне было весьма интересно, чем же это все закончится, – откровенно признался Илья.

– Вы поэтому всегда так злились на меня?

– Нет, напротив, я совсем не злился. Я понял, что вы не просто так пошли на эти меры, и, поразмыслив, пришел к выводу: просто вы порядочная девушка.

– А почему же вы тогда так грубо со мной обращались? – встала в позу Кира. – Думаете, мне приятно было все это терпеть?

– Моя грубость была вынужденной, – развел руками Илья. – Лишь один раз я разозлился на вас по-настоящему.