Не родись пугливой

– Здравствуйте, Илья Борисович, – поприветствовала Кира шефа и смущенно улыбнулась. – Вот, я уже тоже приехала.

– Доброе утро. Очень рад, что не опоздали, – сухо произнес Ганшин.

Кира оценила недовольный вид начальника и нахмурила брови. Она уже хотела отойти и пристроиться где-нибудь в уголочке, подальше от него, как услышала неожиданное предложение:

– Хотите кофе?

– Нет, то есть с удовольствием, – растерянно пробормотала она.

Кира до сих пор не могла привыкнуть к совершенно непредсказуемому настроению своего работодателя. Оно могло меняться каждую минуту, и приноровиться к нему было практически невозможно.

– Пойдемте со мной, – распорядился Ганшин и, встав с кресла, быстро пошел в сторону кафе. Кира некоторое время стояла и в растерянности смотрела в спину мужчины. А тот даже не потрудился оглянуться, чтобы убедиться, что его референт идет за ним.

«Ну что вы за человек, Илья Борисович? – простонала про себя Кира. – Я никогда, наверное, не перестану вас бояться. Почему вы такой хмурый, такой резкий, такой… совсем никакой», – вздохнула она и побежала догонять шефа.

– Присаживайтесь, – встав позади стула и отодвинув его для девушки, сухо предложил Ганшин. – Какой предпочитаете кофе? Капучино? Эспрессо? По-американски? – перечислил он.

– Эспрессо, – ответила Кира. – И еще парочку пирожных, если можно, я не успела позавтракать.

Илья заказал два кофе, пару пирожных и для себя пачку сигарет.

– А разве вы курите, Илья Борисович? – удивленно спросила Кира. – Я никогда не замечала.

– Нет, я не курю, вернее, курю, только очень редко, – нехотя ответил тот.

– Вы, наверное, тоже волнуетесь? Я, например, ужасно волнуюсь, даже уснуть сегодня ночью не могла, – улыбнулась девушка, но, как только встретилась с хмурым взглядом шефа, улыбка ее тут же превратилась в кислую мину. – Извините, кажется, я лезу не в свое дело.

– А вы курите? – неожиданно спросил Ганшин.

– Я? – вытаращила глаза Кира. – Нет, я йогой занимаюсь. А почему вы вдруг спросили?

– Не знаю, – пожал мужчина плечами. – Просто так, наверное. Сейчас практически вся молодежь курит, особенно женщины. Почему-то считают это модным, – усмехнулся он. – Как может быть модным то, что гробит здоровье?

– Моя бабушка тоже курила, – тихо проговорила Кира. – Но она это делала не ради моды, а просто так. Как она сама говорила, для гламура. У нее был такой длинный-предлинный мундштук, она вставляла туда сигарету и кокетливо держала его в руках. Она никогда не затягивалась дымом, лишь держала мундштук и вела светскую беседу, – засмеялась девушка. – Она у меня была замечательным человеком, и мне очень ее не хватает.

– А ваша мать?

– Зачем вы спрашиваете, Илья Борисович? Вам же известно, что она уже больше двадцати лет живет за рубежом, – резче, чем хотела, сказала Кира и сдвинула брови к переносице. – Я ничего не знаю о ней. Я даже не смогла ее найти, когда умерла бабушка.

– Извините, я не хотел вас обидеть.

– Это вы меня извините, – пробормотала девушка. – Я правда не люблю говорить о своей матери, потому что не знаю, что сказать. Я совсем не помню эту женщину, да и она наверняка уже давно забыла, что у нее есть дочь.

– Почему вы так думаете?

– Она вот уже больше пяти лет даже не звонит, – хмуро ответила Кира. – Давайте не будем больше говорить на эту тему, Илья Борисович, мне этот разговор не совсем приятен.

– Как угодно, Кира Эдуардовна, просто я хотел вам сказать, чтобы вы не судили свою мать предвзято. Может быть, с ней что-нибудь случилось, поэтому она и не звонит.

– Может быть, все может быть, – равнодушно пожала девушка плечами. – Но, когда она уехала от нас двадцать лет назад, она была совершенно здорова, в трезвом уме и твердой памяти. Она бросила меня, и если сейчас с ней действительно что-то и случилось, то мне нет до этого никакого дела.

– Вот уж не предполагал, что у вас такой жесткий характер, – усмехнулся Ганшин. – И что вы такая злопамятная.

– Нет, вы ошибаетесь, я, напротив, слишком мягкий человек, – пожала Кира плечами. – И уж совсем не злопамятна. Просто вы меня совсем не знаете. А что касается моей матери… Я не знаю, что это такое: мать. У меня всегда была только бабушка. Кажется, это наш рейс, – встрепенулась Кира, когда услышала объявление. – Пойдемте на регистрацию, Илья Борисович, – начала она торопить шефа, радуясь тому, что так вовремя появилась причина прекратить неприятный для нее разговор.