Подарок девушки по вызову

— Есть результаты проб, которые мы взяли у Мамуки Шалвовича.

— И?..

— Я должен встретиться с ним лично.

Аменхотеп машинально отпил еще немного пива из находящейся перед ним бутылки и спросил дежурно обеспокоенным тоном:

— Неужели положительно?

— Я же сказал, что хотел бы увидеться с ним лично.

— Ну хорошо, хорошо, — ответил бодигард, по совместительству исполнявший при Церетели роль координатора его официальных и неофициальных мероприятий и того, что в средние века пышно обозначалось словом «обер-церемониймейстер». — Приезжайте. Я уведомлю господина Церетели о вашем визите.

* * *

Валерия соскользнула с дивана, на котором мирно дремал утомленный ярким и изощренным секс-марафоном Церетели, и, не накинув на себя ничего, легкой тенью выплыла из комнаты. Пройдя по длинному зеркальному коридору, она свернула в просторную кухню. Конечно, то не была кухня в привычном смысле этого слова, потому что сложно поименовать так помещение площадью никак не меньше двадцати пяти квадратных метров, до отказа напичканное наисовременнейшей бытовой техникой, встроенной прямо в отделанную под белый мрамор кухонную мебель.

Девушка полюбовалась на свое отражение в огромном трехметровом, от пола до потолка, зеркале на самом входе в кухню, скользнула взглядом по высокой, чуть вспухшей от поцелуев и укусов «гарячего кавказского мужчыни» груди, тонкой талии, грациозным изгибам великолепных бедер и длинным стройным ногам, — и вдруг, зажмурив глаза, плюнула в это чудное зеркальное видение, к которому А.С.

Пушкин наверняка не замедлил бы присовокупить патетическое «гений чистой красоты»…

Пушкин тоже был человеком далеко не пуританских убеждений.

— Сука… — пробормотала Валерия, — какая же сука…

Она подошла к шкафчику и вынула оттуда плотно загороженную различными кетчупами, майонезами, соусами и специями маленькую коробочку. Открыла ее и вынула оттуда сначала ампулу, а потом пластмассовый шприц.

Похлопала по руке, чтобы выступили вены, и привычным движением вогнала иглу в локтевой сгиб.

Просто, буднично и банально, как сама жизнь.

* * *

Высокий, седой, несмотря на далеко не преклонные годы, мужчина в сером пиджаке и с черным портфелем в левой руке вошел в просторную гостиную, где, облаченный в легкую белую рубашку и светлые брюки, уже ожидал его Церетели.

На смуглом лице хозяина дома было написано откровенное волнение, он поминутно поправлял мягкий воротник и гладил щетинистый подбородок, уже заплывший, невзирая на несомненную молодость Мамуки, первым и весьма основательным жирком.

— Ну как, Мыхаил Ынокэнтич? — быстро спросил он. — С чем пришли?

— Мамука Шалвович, — проговорил визитер, неторопливо усаживаясь, — вы сами понимаете, что я не просил бы личной встречи в случае, если бы все было легко и просто. Мы тщательно проанализировали ваши пробы по самой дорогой и основательной технологии, и результат…

Церетели окаменел.

— ..к сожалению, результат не тот, какого мы оба хотели бы.

— То есть я… — глухо выговорил Церетели.

— Не стоит отчаиваться, Мамука Шалвович. В наше время, когда медицинская наука развивается с поразительной быстротой, вы с вашими деньгами имеете неплохие шансы поправить свое здоровье и даже достигнуть полного излечения.

— Значит, у меня этот самый СПИД, которым я так пренэбрегал, да? — медленно произнес кавказец.

При этом почти весь его грузинский акцент непонятным образом улетучился, и речь приобрела ту гладкость и правильность, которая недоступна и многим русским. — Да?

— Причем не в первой стадии, — сказал Монахов. — Судя по всему, вы были инфицированы около двух лет назад.

— Значит, я скоро умру?

— Зачем так мрачно?

— Ну а как жэ?

Перед глазами Церетели, стремительно сменяясь, как в калейдоскопе, мелькнули кадры телерекламы, лишь недавно исчезнувшей с голубых экранов: молодой, стильно одетый мужчина — судя по всему, преуспевающий коммерсант — строгая складка черно-белых губ и незамысловатые сдержанные слова:

«Недавно я ездил в круиз. Красивые города, красивые женщины. В общем, когда я вернулся, у меня обнаружили СПИД. Теперь я мертв. Очень жаль».

На словах «очень жаль» строгое лицо мужчины отдаляется и оказывается фотографией на черном надгробном камне.

— Как же? — снова повторил Церетели и выпил коньяка не так, как пьют кавказцы — смакуя, а по-русски — залпом и не распробовав букета, да еще прямо из горлышка бутылки.