Подарок девушки по вызову

Лежащий на кровати человек прикрыл лицо ладонью, стараясь уберечь глаза от яркого света, и протестующе замычал. Но даже этот жест не помешал Лере разглядеть, какая зеленовато-серая бледность покрывает его лицо, шею и плечи и как неестественно синие вены жгутами обвивают худые мускулистые руки.

Она не могла не узнать этого человека, несмотря на то, что не видела его глаз. Острых серых глаз с короткими выцветшими ресницами, которые — совершенно независимо от ее сознания — так часто возникали из мрака перед ее собственным мысленным взором.

Это был Кропотин.

— Дима? — нерешительно спросила она.

— Пока еще Дима, — ответил он, — а в перспективе, если дело пойдет по тому же замечательному сценарию профессора Монахова — безвременно почивший Дмитрий Владимирович Кропотин. Невеселый получился некролог, правда?

Если бы Диму мог видеть его ближайший друг Илья Свиридов, он не поверил бы, что Кропотин может так замечательно и с достоинством справляться со словами и интонацией, с которой он их выговаривал. Это вместо беспомощного школьного мычания и квакания, которое преобладало в речи Кропотина еще два года назад.

Разве учат тому в армии?

— Откуда.., ты здесь? — спросила она.

— Да так… Перевийченко со Свиридовым и Дамиром сняли меня с балаковского поезда. И.., вот я здесь.

— Свиридов? Значит.., он тоже? А я еще надеялась.., но ведь он твой.., твой друг?

— Он брат моего одноклассника, — ответил Кропотин. — А Илья.., он сам не знает, кто его брат… чем занимается.

Лера окинула Диму еще одним, на этот раз более пристальным взглядом:

— Слушай, что они, эти церетелиевские ублюдки, с тобой делают? Ты просто на себя не похож.

— А я не знаю, — отозвался тот, — что-то да и делают. Берут мою кровь и вводят взамен какую-то гадость. Или не взамен, так.., чтобы быстрее восстанавливался и дольше протянул.

— Но зачем?

— Да так.., лечат Церетели.

— Кто? Профессор Монахов?

— Да.

— Так вот почему сегодня был закрыт его центр, а в парке торчал этот дегенерат Винни! Так вот…

Лера умолкла с видом человека, который и так сказал слишком много.

— Я предполагал, что они закроют клинику на время всех процедур.

— Но как это так.., лечат Церетели, берут кровь у тебя? Я сегодня видела Церетели, вид у него, мягко говоря, неестественный.

— М-м-м., нет смысла спрашивать, зачем тебя сюда.., привезли, — принужденно усмехнулся Кропотин. — Я слышал, как Монахов советовал Церетели.., типа чтобы разогнать кровь по жилам и еще для чего-то там, заняться ударным сексом. Вот он и последовал рекомендации лечащего врача.

— А от чего лечат Церетели? Что это за болезнь, если нужна донорская кровь?

— Нужна вовсе не донорская кровь, — Кропотин сделал паузу, во время которой переводил дыхание, — нужна моя кровь. Я — феномен. Так говорит мне профессор, и на этом знаменательном основании он, чувствуется, меня угробит. Моя кровь.., моя кровь вырабатывает какие-то там.., хер знает.., антитела, которые, значит, убивают вирус СПИДа.

Лера облизнула пересохшие губы и медленно, словно не могла и не хотела расставаться с этими словами, спросила:

— Как.., убивают?

— Начисто, — саркастически процедил Кропотин. — А ты что, не знала? Твой Церетели болен СПИДом в тяжелой стадии, и Монахов разработал гениальную, как он сам утверждает, методику лечения на основе моей крови. Вот так.

И он обессиленно откинулся на подушку.

— Господи, — сказала Лера, — господи.., так вот зачем ты целый месяц ходил к Монахову.., он работал с твоей фено.., феноменальной кровью!

— Совершенно верно, — прошептал Кропотин.

— Значит, сам ты не болен СПИДом?

— Я же сказал…

Лера легла на подушку рядом с ним и уставилась в потолок. Потом подложила под затылок ладонь и проговорила:

— И сколько ты лечишь Мамуку Шалвовича?

— Один день. Только сегодня начали.

Она покосилась на бледные руки Кропотина с проступившими синими жилами и тихо спросила:

— И сколько продлится это.., этот курс лечения?

— Неделю.

— Они убьют тебя…

Кропотин вспомнил ее мерцающие глаза и глухие, скупые, взволнованные слова тогда, в клинике, когда она не смотрела на него, а только быстро бормотала: «Я ничего не знаю. Но только немедленно уезжай отсюда, слышишь? Я не могу сказать большего, потому что.., ну вот так».

— Теперь уже не секрет, — неожиданно сильным и звучным голосом вымолвил он, — что ты имела в виду тогда, когда предупреждала, что меня хотят убить?