Когда стреляет мишень

Коваленко посмотрел на него по меньшей мере подозрительно.

— Тебе что-то известно.., что мог не рассказать мне Свиридов?

— Почему ты так решил?

— Потому что у тебя на лбу написано, что хочешь выложить мне что-то сенсационное и из ряда вон выходящее, как говорят газетчики! — рявкнул Коваленко, неожиданно выходя из себя.

Нечеткий покосился на своего всегда спокойного шефа и, отвернувшись в сторону, проговорил:

— Да, ты прав. Я не знаю, получилось ли это спонтанно или было подстроено с самого начала, но только... — Он нервно постучал согнутым указательным пальцем по колену и наконец выговорил то, что никак не решался выставлять на свет божий:

— Дело в том, что я знаю, кто убил Рябинина.

Сергей Всеволодович тоскливо посмотрел за окно на пролетающие мимо придорожные лесопосадки, как будто не было произнесено ничего особенно интригующего и неожиданного, а потом повернулся к Андрею Васильевичу всем телом и бросил с сухими искорками остро вспыхнувшего интереса — если такое слово применительно к той гамме чувств, что заполонила анемичный и сонный до этого момента взгляд нефтемагната:

— Ну, рассказывай.

— Дело в том, что Свиридов обманул тебя, Сергей Всеволодович.

— Вот как? Что же, он поймал этого убийцу?

Или узнал и отпустил? — Коваленко приблизил к Чечеткину суровое лицо с остро сощурившимися глазами и как-то по-особенному произнес:

— Или, быть может, милейший Владимир Антонович и есть убийца?

— Разумеется, нет. Но убийца известен тебе, Сергей Вселыч. Это твой бывший начальник охраны Фокин Афанасий Сергеевич. И его давний приятель Свиридов с ним заодно.

— Что?!

— Я не видел Фокина, потому что дожидался Свиридова у двери той квартиры, на пороге которой был убит человек. Фокин вырубил меня одним ударом, но не рассчитал своих сил, — глубоко посаженные глаза Чечеткина угрюмо сверкнули в темных глазницах, — ему нужно было бить второй раз. Ошибка. И я слышал, как они переговаривались между собой.

— Что же ты слышал?

— Я слышал достаточно, чтобы утверждать, что Рябинина убил Фокин и что Свиридов его прикрывает.

— Ты уверен, что все это не почудилось тебе в бреду? Тебя сильно приложили...

— Уверен, что я слышал голос Фокина и то, как он говорил Свиридову, что хочет встретиться с ним сегодня вечером и позвонит, чтобы договориться о точном времени и месте.

— Все это стоит проверить, — задумчиво сказал Коваленко. — А может, поговорить со Свиридовым откровенно?

— Да ты что, шеф, совсем двинулся рассудком? — словно позабыв о субординационных отличиях, бесцеремонно спросил Чечеткин. — Или ты забыл, с кем имеешь дело? Этот человек опасен как никто.., мне было бы предпочтительнее сказать группе солнцевских братков, что они га-алимое лошье, чем глупейшим образом предупреждать Свиридова о том, что его подозревают. И еще...

— Что? — настороженно спросил Коваленко, которому слова Андрея, кажется, начали западать в душу и медленно, но верно разжигать мучительное пламя подозрения.

— Ты не заметил, как он общается с твоей женой?

— Как?

— Так, как если бы он был давно и близко с ней знаком и не прочь это знакомство продолжить или же возобновить.

— А он и был с ней знаком, — криво улыбнувшись, проговорил Коваленко. — Не стала же она звонить в провинцию и просить заняться ее личной охраной человека, которого она знает недостаточно хорошо. И я вовсе не исключаю, что когда-то у них были близкие отношения.

Чечеткин присвистнул.

— Дождесся-а геморроя на задницу, Сергей Вселч, — протянул он, — из-под носа уведут жену. Ты видел глаза этого молодца?

— По-моему, у тебя все-таки что-то стронулось в мозгах, Чечеткин, — досадливо сказал вице-президент «Сибирь-Трансойла». — Приехали.

* * *

Утро выдалось на редкость мерзкое и унылое. Моросил отвратительный мелкий дождь, серое небо с редкими белыми налетами не давало ни малейшего проблеска надежды на жизнь при ярком солнце, а налетавшие время от времени порывы резкого ветра срывали с растущих во дворе коваленковской виллы кленов и тополей последние листья.

Свиридов проснулся рано утром и тотчас вышел на парадную лестницу. Сел на мокрую ступеньку, не обращая внимания на дождь, и уставился на безжалостно оставленный под открытым небом черный «Кадиллак» и рядом с ним огромный «мерседесовский» джип охраны.

Значит, на виллу пожаловал сам хозяин.