Стыдные подвиги (сборник)

— Да. В окне. Ты просыпаешься, встаешь, подходишь к окну… Что ты видишь там? Какой пейзаж встречает тебя, когда ты начинаешь новый день? Я хотел бы это знать.

Смех, — игривый, но не глупый.

— Зачем?

— Чтобы лучше понять тебя.

Она опять посмеялась, тише, но печальнее.

— Лучше — ты.

— Что я?

— Лучше ты расскажи мне. Я что, — чуть повысила голос, — выгляжу такой дурой, да? Скажи: «Ты выглядишь дурой».

— Не скажу, — ответил он, сохраняя самообладание. — Ты не выглядишь дурой.

— Да? Тогда почему ты решил, что я сразу все тебе изложу в подробностях? Про вид из моего окна? Чтобы ты понял, где я живу? В городе, как лохи, или за городом, как нормальные люди? Пошел ты к черту, ясно? Я думала, ты — нормальный, а ты — дешевка. Не звони мне больше. Еще раз позвонишь — скажу отцу, он тебя порвет.

Пока она уходила, я боролся с желанием обернуться, увидеть выражение его лица. Мне казалось, парень останется невозмутимым.

Шалавы ничего не слышали, но все видели. Они сменили позы и одинаковыми движениями поправили волосы.

Увы, дамы. Вы не интересны этому парнишке. Вы интересны только мне.

Романтические герои не имеют дел с блядями и неудачницами.

Шоколадный зайчик

Мы познакомились в июне. В июле ей исполнилось восемнадцать. Мне — двадцать два.

В ноябре я на ней женился.

Весь остаток года я ходил в ее джинсах. У нас с ней почти одинаковый рост, а джинсы «Пирамида», популярные в девяносто первом году, вполне прилично сидели и на мужской фигуре, и на женской. Штаны то есть в семье были одни на двоих.

Дальновидный мужчина, я еще в начале декабря выяснил, какой подарок жена желает на Новый год. Я был серьезный, положительный малый, и в двадцать два года ощущал себя взрослее иных тридцатилетних приятелей. А жена вполне соответствовала своим восемнадцати. Уважала вкусные конфетки, телевизор посмотреть, поспать или сшить себе какой-нибудь жакет приталенный, или как там это называется.

Кроме примерно одинакового роста, мы имели примерно одинаковый темперамент и ежедневно скандалили, чтобы тут же помириться. Однажды, в момент очередного примирения, я ловко поднял тему новогоднего подарка. Умный малый был, да.

Декабрь получился плохой, мрачный и неудачный; я сидел без копья. Все сидели без копья, но я не хотел как все, я хотел одевать свою подругу в шелка и бархат. Как положено мужчине. Ну, предположим, не в бархат, но чтоб у каждого из двоих имелись как минимум персональные штаны. Молодой супруг бился и дергался, куда-то ехал, сунув за пояс газовый пистолет, кому-то звонил, с кем-то о чем-то договаривался, искал, думал, пробовал.

Когда я спросил о подарке, она заплакала, потому что у нее ничего не было. Даже джинсов. В тот день как раз моя очередь была ходить в джинсах.

Я хочу зайчика шоколадного, сказала она.

Двадцать девятого декабря я выехал в Москву на поиски шоколадного зайчика, имея в кармане джинсов «Пирамида» триста пятьдесят рублей наличными, а за поясом — газовый пистолет.

Пахнущая выхлопными газами столица, сырая, серая, мутная, отсвечивала милицейскими кокардами, багровыми мордами мелких уголовников и мерцающими вывесками коммерческих палаток. Повсюду из динамиков хрипел сверхмодный певец Кай Метов. «Позишен намбо уан».

Я наивно полагал, что оборотистые деятели бизнеса заблаговременно завезли немеряное количество шоколадных зайчиков и прочей фауны во все ларьки, палатки и магазины — но ошибся. Зайчики отсутствовали. Предлагались только Деды Морозы — действительно, шоколадные, по приемлемой цене, оптом — скидка. Но мне нужен был зайчик. Я разозлился. Жена не попросила косметику, побрякушку из драгоценного металла, сумочку, перчатки, щипчики маникюрные, она деликатно повела речь о ерунде копеечной, — что же я за мужчина, если не найду в столице бывшей империи, огромном городе, шоколадного зайчика для своей женщины?

Я прошел насквозь ГУМ, ЦУМ, Новый и Старый Арбат, «Детский мир» и Тверскую, от «Интуриста» до памятника Маяковскому, уважавшему, как и я, огнестрельное оружие. Зайчиков не было. Собственно, ничего не было, кроме каких-то позорных китайских елочных гирлянд, сигарет, водки и дорогостоящих шоколадных батончиков «Сникерс». Мы с женой не каждый день ели «Сникерс». В богатых домах такие батончики подавали гостям на блюдце, к чаю, сняв упаковку и разрезав поперек на несколько частей.