82  

Дорога к лесу тянется мимо деревни Дальней, на одном из поворотов можно увидеть тот самый изумрудно-розовый райский луг. На нем нет ни одной постройки, ни одного забора даже, никто ничего не возвел там.

Если я еду вместе с родителями, — мы втроем вздыхаем или шутим. Если я еду один — не вздыхаю, но припоминаю московский офис, деловую мамзель, быстрое движение ее неплохо выщипанных бровей в момент произнесения слов «землеотвод» и «межевое дело».

Два или три раза в год я встречаю на пыльном проселке давешнего вислоусого хитрована, у него тот же старый зеленый УАЗ и тот же самый неимоверно деловой вид. Все собираюсь остановить его, спросить, чем закончилась история с продажей клеверного поля, но почему-то стесняюсь. Да и не скажет он правды, отоврется.

Приняли

В ноябре я купил себе бушлат. Давно искал, нашел в дорогом, на пределе моих возможностей, магазине — и купил. Удобная вещь для зимы в большом городе, особенно если много ездишь в метро. Подземная грязь особенная, очень тонкая и жирная, за месяц она убивает любую одежду. Надев хороший официальный костюм, лучше вообще не касаться сидений, стен и поручней. Проехался несколько раз, — и уже по тебе видно: хоть и есть у тебя пиджак, но сам ты парень из метро, действующий по принципу «волка ноги кормят».

Ну и, помимо практической пользы, — мне всегда нравились красивые шмотки. В бушлате я смотрелся неформально и сурово. Не волком, но и не овцой тоже.

Еще более сурово хотел выглядеть сын. То была норма его субкультуры. Чадо страстно увлекалось тяжелой музыкой, металлом.

Он, металл этот, казался мне настолько тяжелым, что слушать композиции группы «Slayer» более одной минуты я не мог при всем желании. Тело отказывалось пропускать через себя гром и скрежет. Надевал наушники, сдвигал брови — и тут же возвращал, и соглашался, что да, трек реально сильный, и вообще, длинные и сложные гитарные партии «тяжелых» музыкантов богаты свежими мелодическими идеями.

Среди поклонников металла все очень строго. Два главных качества — «суровый» и «true». Если ты не суровый и не «true», к металлистам лучше не соваться.

Я пришел домой в новом бушлате цвета воронова крыла и спросил, хочет ли сын иметь такой же.

— Да, — решительно сказал Антон. — Это мне нравится! Это true.

На следующий день мы купили еще один, на размер меньше. Пацанчик, правда, выглядел немного чудновато по причине подростковой сутулости. Рос он, как щенок: по частям. Сначала ноги, потом грудь. Ступни были уже мужицкие, а плечишки еще совсем детские, хлипкие. Что, впрочем, вполне укладывалось в true-концепцию. Когда я однажды решил проводить парня на концерт «Sleepknot», то увидел возле входа в «Олимпийский» многотысячную толпу ровно таких же голенастых, несуразных бойцовых индюшат. Из воротников проклепанных кожанок торчали тонкие шеи, а выше можно было наблюдать розовые щеки и подбородки, покрытые цыплячьим пухом. Короче говоря, все было сурово до крайней степени.

Он приходил домой только есть и ночевать, и если задерживался до глубокой ночи — никогда не звонил ни мне, ни матери, поскольку это было не «сурово».

Мать, впрочем, отсутствовала по уважительной причине: состояла студенткой института в городе Бари, Италия. Там же и проживала. Семью посещала три раза в год, загорелая и слегка презрительная: после аппенинского юга в истеричной Москве ей и вода была не вода, и еда не еда; звонкое словцо «sci-fosa» часто слетало с ее языка.

В конце ноября прилетела, рассказала очередную порцию чисто итальянских историй, а в середине разговора забулькал телефон.

Сам я никогда не подхожу к городскому телефону — все, кому я нужен, звонят на мобильный, — трубку взяла супруга, и по ее лицу и официальному тону стало понятно, что стряслось нечто малоприятное.

— Твой сын в милиции, — нервно сообщила она, отключившись.

— Наконец-то, — ответил я. — И что там?

— Пытался пройти в метро не заплатив. Задержан сотрудниками. Иди забирай его. Вырастет бандитом — будешь виноват.

Отец бандита немедля снарядился, прихватив наличные; может, другие и ходят в милицию без денег, — только не я.

Пошел быстрым шагом, думая, что для жены всегда было важно в любой ситуации найти виноватого и виноватить до тех пор, пока обвиноваченный не понимал всю степень своей вины.

Злодеяние произошло на ближайшей станции метро. Я спустился в вестибюль, пройдя мимо унылого мальчишки, сидящего на корточках возле стены с плакатиком: «Помогите купить билет до Саратова». Мальчишка был необычайно жалок, — будь я женщиной, наверняка захотел бы покормить беднягу грудью.

  82  
×
×