Коронованная распутница

– Это почему же? – нахмурилась Катерина, в голове которой мелькнула неприятная догадка. – Неужели…

Неужели Машка Румянцева взялась за старое и где-то подсунулась на глаза государю? А он взял да и изменил своему старинному правилу не охотиться на старых тропах?.. Тогда понятно, что Машка так испугалась: все дети Петра с первой минуты жизни были на него разительно похожи. Сколько ни рожала их Катерина, а всегда поражалась: словно это крохотный Петруша глядит на тебя из пеленок, и не важно, мальчик то родился или девочка. Потом эти черты несколько размывались, со временем можно было уловить лишь общее фамильное сходство: разлет бровей, высокий лоб, непременный маленький, тугой, вишнево-красный рот, – однако в первые дни после появления на свет дитя было вылитый отец! Конечно, всякий, кто взглянет на новорожденного, ни на миг не усомнится, чьего семени плод.

– Ах, Катерина Алексеевна, – навзрыд зарыдала княгиня Марья, поглядев на нее пристально, – напрасно такое подумали! Что было, то прошло, более я помехой счастью моих благодетелей не стану. Бес меня попутал, бес черный!

– Что ты такое говоришь? – недоумевала Катерина. – Какой еще бес?!

– Истинный… черноликий, чернокудрый, черноглазый! – задыхалась от слез княгиня Марья. – И дитя его будет такое же, одно с ним черное лицо!

– Матушка Пресвятая Богородица! Да неужто ты, княгинюшка, с Абрашкой согрешила?! – наконец-то догадалась Катерина. – С арапом Ганнибалом?!

Княгиня Марья окончательно захлебнулась в слезах и только слабо кивнула.

Этот арап Ганнибал был привезен в подарок Петру послом в Турции Саввой Рагузинским и скоро стал большим любимцем всей императорской семьи. Мальчишка был хорош собой, даром что черен, как сажа, притом умен и до знаний весьма охоч. Позднее его крестили именем Абрам и дали отчество Петрович, в честь его крестного отца, императора.

Он постоянно находился подле царя, спал в его комнате, сопровождал во всех походах. Катерина и Петр взяли его с собой за границу, и Петр потом со смехом рассказывал жене, «какого дрозда давал Абрашка» во Франции тамошним девкам и молодкам, весьма охочим до всякого распутства, особенно когда оно несет новые, свежие ощущения. Это француженки называют exotique, ну а чернокожий придворный русского царя был для них дважды exotique.

Когда царская семья покинула Европу, Абрам Петрович остался учиться во Франции – в инженерной школе, а потом, наскучив учебою, поступил во французское войско и участвовал в испанской войне, был ранен в голову и получил чин капитана. В Россию он воротился всего год назад, был определен в Преображенский полк инженер-поручиком бомбардирской роты, капитаном которой состоял сам император.

Ганнибал немедленно начал кружить головы первейшим петербургским красавицам, хотя вроде бы ни с кем еще не закрутил прочно. Однако о его заграничных похождениях ходило слухов немало: он-де потому бросил вдруг инженерную школу и подался в армию, что только таким способом мог избавиться от преследований некоего всемогущего лица, чуть ли не родственника самого короля, который обнаружил, что его жена взяла да и родила чернокожего младенца. И такая-де история случалась не единожды.

И вот теперь в ловушку его огненных черных глаз попалась Марья Румянцева!

– Да, милая ты моя, – сказала Катерина сочувственно. – Эк тебя угораздило…

– Оно ведь только один-разъединственный разок и было, – повинилась княгиня Марья. – Да и так лишь – скорешенько. Сунул, вынул и пошел.

При этих словах Катерина брезгливо передернулась, вспомнив Иоганна Крузе… Покойного Иоганна Крузе, следует уточнить!

Княгиня Марья приняла это на свой счет и снова ударилась в слезы:

– Прости, матушка, не выдавай меня, не то не сносить мне головы, а моя смерть на твоих руках будет.

– Что ты, – ласково сказала Катерина, – не печалься и не бойся, я тебя ни за что не выдам. Только и ты мне сослужи службу.

– Все, что ни пожелаете, ваше величество! – горячо воскликнула княгиня Марья, как всегда все русские, мешая обращение на «ты» с обращением на «вы». – По гроб жизни сочту себя вам обязанной!

– Ну уж по гроб, – усомнилась Катерина. – Небось мне столько и не понадобится. Давай лучше так поступим. Ты-де с лесенки упала и почувствовала себя плохо… спину зашибла и кровить начала, перепугалась, что помираешь, и спешно послала за мной, чтобы я приехала, а ты у меня, дескать, прощения просила за то, что некогда с государем амур имела. Скажешь так?