Черный клан

Сейчас, обычным зрением, я не видел ничего, кроме синяков. То, что сделал Грег, напоминало работу хилеров. Но я прекрасно помнил, как выглядело Кирино горло в лимбе.

Грег отложил футболку и выпрямился. Руки он все еще держал перед собой, слегка на отлете, как что-то горячее. Сквозь кожу ладоней просвечивала еле заметная тонкая золотая вязь. Кажется, растения и клинки…

Я переступил с ноги на ногу и спросил, рефлекторно приглушая голос, словно боялся разбудить Кирилла:

— Почему у него такая темная кровь? Из-за яда, верно?

— Нет. Она просто черная сама по себе. Твой приятель — обычный человек, но кровь в нем очень необычная. Это не кровь человека…

— Как это? — изумился я, уставившись на Кирю. — А чья?

Грег пожал плечами.

— Я бы сказал — твоя.

Он посмотрел на меня — в первый раз с того момента, как мы притащили Кирю ко мне домой.

— Вы не родственники?

— Нет…

И тут до меня дошло. Кто бы мог подумать, что те несколько капель крови, которыми мы обменялись во втором классе, будут имеет значение!

— Вот как! — сказал Грег быстрее, чем я успел озвучить свои догадки. — Значит, кровные братья!

Он что-то пробормотал себе под нос, улыбнулся и уставился на Кирилла с не меньшим интересом, чем я.

— Даже не представляю, как ему это отзовется в будущем, — сказал он. — Но это очень любопытно! Не теряй его из вида, потом расскажешь…

— С ним все будет в порядке?

— Он поправится. И ничего не вспомнит. Самое большее — как потерял сознание на улице, а потом очнулся у тебя на диване. Возможно, он даже будет считать тебя своим спасителем, — добавил Грег, слегка усмехнувшись.

Я косо взглянул на него.

— Предлагаешь рассказать ему правду?

— Нет. Ему незачем это знать.

— Да он и не поверит, — подхватил я, повеселев. — Он по жизни такой скептик, что если встретит привидение, то скорее убедит его в том, что оно — глюк, чем поверит своим глазам!

Кажется, обошлось. Все уладилось гораздо лучше, чем я надеялся. Грег не оторвал мне голову. И главное, Кирилл остался жив! Напряжение отпустило.

Кстати, и того чудовищного голода я больше не чувствовал. Шок от сознания того, что я чуть не убил Кирю, оказался сильнее.

Либо я успел-таки подкрепиться его кровью…

— Я упырь, да? — спросил я покаянным тоном.

— Не то чтобы… — вздохнул Грег. — Ты же не сознавал, что делал. Я сам виноват. Темные твари выпили тебя до капли, а я как-то упустил это из вида… Только и думал о том, как буду разбираться с отцом Вероники. Пришлось нарушить договор, но что я мог поделать? Есть пределы, за которые отступать нельзя. Нет власти без компромиссов — уж кто-кто, а он должен это понимать…

Я ничего не понял, но и говорилось все это явно не мне. Похоже, предстоящие разборки с загадочным и зловещим отцом Ники и сейчас беспокоили Грега сильнее, чем моя попытка убийства с людоедством.

— Представляю, как ты был голоден, — сказал Грег, словно вспомнив обо мне. — Голод руководил тобой, а не злоба.

— Но что мне делать? — спросил я серьезно. — Если это повторится?

— Я буду следить. Но если тебе снова захочется поохотиться таким манером… Ради твоего же блага… Постарайся остановиться.

Глава 23

Добрые дела

История с Кирей произвела на меня сильное и тяжелое впечатление. Кажется, впервые я задумался о том, что ж я делаю? Куда иду? И сам ли иду или попал во власть некоей злой силы? И что эта сила делает из меня?

Хотя, если вдуматься, все мы от рождения во власти этой силы. Вопрос только один — насколько можно на нее влиять? Хотя бы в том, что касается себя самого?

И зачем мне все эти возможности, которых с каждым днем все больше, — если я не могу их контролировать?

Целый день я размышлял над этими темами и, уходя с работы, принял решение.

Хватит злодеяний! Пока я в самом деле не стал хищным пресмыкающимся, надо принимать меры. Больше никаких нападений, ни игровых, ни настоящих. Если я хочу сохранить к себе уважение, надо думать не только о себе, но и о других.

И для начала — по возможности исправить зло. Заняться теми, кто пострадал от моих трансформаций.

Придя домой, я позвонил Кириллу. Звонить было слегка неловко. Всегда смущаюсь, когда меня благодарят.

Но разговор сразу свернул не в ту сторону. Когда я заботливо спросил Кирю, как он себя чувствует, он шепотом попросил извинить его — он не может разговаривать. Горло болит нестерпимо, хотя уже гораздо лучше, чем вчера. Я сразу понял, что сейчас требовать от него благодарностей жестоко. Заготовленные фразы «зачем же еще существуют друзья?» и «на моем месте ты сделал бы то же самое!» не пригодились. Ну и к лучшему!