Проклятие итальянского браслета

Вот женская судьба, подумала Алёна сочувственно. Кто ее дети и внуки? Какую жизнь прожили? Хаживали ли они в почете на Дальнем Востоке как члены семьи революционерки? А впрочем, эсеры ведь были в загоне у большевиков. Убили посла Германии Мирбаха в знак протеста против Брест-Литовского предательского мира, 6 июля 1918 года подняли против большевиков мятеж, арестовали Дзержинского, потом подготовили покушение на Ленина… Так что, очень может быть, участь детей Серафимы была совсем незавидной, как и ее собственная. Годом смерти значится 1926-й… своей ли смертью умерла, от болезни к примеру, или поплатилась за боевое прошлое у стенки ОГПУ? Да, если кто-то из ее потомков остался жив, то лишь в девяностых годах минувшего столетия, когда началась переоценка всех и всяческих ценностей, они могли осмелиться с гордостью вспоминать боевое прошлое своей пращурки. А интересно, когда переулок был назван ее именем?

Из любопытства Алёна просмотрела сайты, касающиеся переименования улиц в Нижнем Горьком, и обнаружила, что не ошиблась. Раньше этот переулок именовался просто 1-м Ильинским, а с 1994 года стал носить гордое, не побоимся этого слова, имя Клитчоглоу. Любопытно узнать, по чьей инициативе это произошло? Однако ничего больше найти в Интернете на эту тему не удалось, да и, собственно, какая разница по чьей? Все равно Алёна в те края больше ни ногой. Ни-ни, ни боже мой! Вообще всю эту историю надо забыть как можно скорей. Вот только бы узнать, кто все же браслет похитил?!

Ага, сегодня работают Анжела и Лариса Леонидовна, надо пойти показать им фотку той брюнетки из «Шоколада», ну а заодно попытаться стряхнуть граммов этак 500–600 со своего прекрасного тела…

Алёна выключила компьютер, надела любимое коричневое пальтецо и отправилась в путь. Для начала она подошла к четвертому подъезду своего дома и немного постояла перед ним, глядя на табличку с номерами квартир, которые здесь находились. Потом пожала плечами и отправилась дальше по улице Ванеева. При виде знакомой вывески над ювелирной мастерской Алёна вновь подумала о том же, о чем думала на балконе, и решила заглянуть туда. Однако дверь оказалась заперта. Она была готова поклясться, что отсюда вот только что вышла какая-то полная женщина, а кто-то стоял на пороге и говорил с ней, пока Алёна подходила, то есть мастерская работала…

Снова подергала дверь. Заперто.

Очень странно. Может, сейчас откроют?

Алёна чуть-чуть подождала, но напрасно. К двери подошли еще двое клиентов, поудивлялись, что мастерская закрыта без всякого объявления, и ушли. Алёна терпеливо ждала… Наконец озябла и пошла прочь, размышляя о причудах своей зрительной памяти и о том, что надо бы спросить кое о чем Сусанну, заглянуть к ней вечерком для приватной беседы.

Дорога Алёны, как всегда, шла через садик Пушкина, и вдали она увидела Снегурочку с верной Сильвой, из чего сделала вывод, что неведомый дядюшка Снегурочки опять был занят своими делами и не имел ни минуты выгулять собаку. Сильва вдруг подняла голову, повела носом в сторону Алёны и, как ни странно, узнала ее: бросилась, сунула нос в ладонь, потерлась о колени, лизнула в щеку – словом, проделала все детали собачьего ритуала под названием: «Привет, я тебя знаю, и ты мне нравишься!» – а потом побежала лизаться к какому-то молодому человеку в сером полупальто, глубоко нахлобученной черной вязаной шапочке и черном шарфе вокруг шеи, который – такое впечатление – этому не слишком обрадовался, потому что отмахнулся и пошел вообще в другую сторону. Наверное, не любил собак. Сильва с обиженным выражением поглядела ему вслед.

Алёна же смотрела на Сильву особенно нежно. Впрочем, нежность эта была адресована не столько именно этой немолодой толстой овчарке, сколько всему собачьему роду: ведь один (или одна) из его представителей (или представительниц, Алёне было не до гендерных подробностей) своим очень своевременным появлением вчера спас (спасла) ей если не жизнь, то рассудок, а Алёна его (или ее) даже не поблагодарила. Наверное, это была собака кого-то из жильцов переулка Клитчоглоу, которая заслышала шум и решила навести порядок в своих владениях. Спасибо ей превеликое! Алёна подумала, что надо бы купить колбаски и отнести в переулок, положить на то место, где вчера разыгрывались ее приключения. Тут же она вспомнила, что решила больше не соваться в это опасное местечко, но ведь днем с нею там совершенно ничего не произойдет, а поблагодарить своего (свою) спасителя (спасительницу) непременно надо.