Седьмая вода на коньяке

– Зачем ты ему про меня-то сказала? – вскинулась Наташа.

– Затем и сказала, чтобы не возникло никаких лишних вопросов. Наверняка нас с тобой кто-нибудь из его сослуживцев видел, и Ивану обязательно доложат. А если бы я к нему не забежала и не навешала лапши на уши, он бы потом меня задолбал. Зачем были в отделении, почему не зашли, ну и тому подобное. У него же болезнь – вопросы задавать, причем в хронической форме. Про тебя, между прочим, спросил: почему, мол, не зашла поздороваться?

– Можно подумать, что он не знает, почему я не зашла? – фыркнула Наталья. – И это входит в раздел удивительных событий. Какие же все-таки мужики бессовестные особи! – возмущенно высказалась она.

– Это точно, – подтвердила Вера. – Все им нипочем, хоть плюй в глаза – все божья роса. Он мне хоть и брат, но я его тогда, в прошлом году, за тебя живьем сожрать была готова. А в этом году я его даже на свой день рождения не пригласила, потому что знаю, что тебе это будет неприятно.

– Да мне все равно уже, честное слово. Можешь спокойно звать, я даже не дрогну, – засмеялась Наташа. – Все быльем поросло, все давно забыто. Мы с тобой уже разговаривали на эту тему. Если бы я любила Ивана, тогда, конечно, мне было бы намного тяжелее, а так… ну залетела по глупости. Нет, я не могу сказать, что мне было легко, это было бы неправдой. Сама понимаешь – первая беременность, я очень боялась, что если сделаю аборт, могу остаться бесплодной. Слава богу, что все обошлось, и про Ивана я уже забыла, как про кошмарный сон, – вздохнула Наташа. Ей не хотелось вспоминать, что случилось тогда, потому что кроме боли это ничего не приносило.

Полтора года назад Наташа встречалась с Иваном, двоюродным братом Верочки. У нее не было постоянного партнера, и когда брат подруги начал вдруг проявлять к ней знаки внимания, она с удивлением обнаружила, что он достаточно интересный и симпатичный парень. Через полгода Наташа поняла, что беременна, и вот тут-то все и началось.

Когда девушка сказала Ивану, что ждет ребенка, он растерялся и начал нечленораздельно бормотать, что не готов еще жениться, что он еще не нагулялся, и вообще – ему нужно подумать о карьере. Наташа тоже не планировала пока заводить детей, но в то же время очень боялась делать аборт, тем более – первая беременность. Ведь могло случиться так, что после этого она никогда больше не сможет иметь детей. На что Иван ответил, что все это ерунда, не она первая, не она последняя. Наташа после этих слов ничего не стала больше говорить: она просто посмотрела на своего «друга» с презрением и ушла, сильно хлопнув дверью. Девушка твердо решила оставить ребенка, хоть и понимала, что от такого негодяя не следовало бы рожать. Но страх был намного сильнее презрения, и немного погодя Наташа успокоилась. Мать Ивана была полностью на стороне Наташи и пилила сына с утра до вечера. Как ругалась с братом Верочка, не стоит даже говорить: сестра буквально не давала ему прохода. Под напором родственников Иван все же пошел к Наташе с предложением руки и сердца и узнал от ее матери, что девушка в больнице. У Наташи случился выкидыш на нервной почве, она ужасно переживала и беспрерывно плакала. Только после того, как с ней поговорил доктор и уверил ее, что она еще нарожает кучу детей, Наташа успокоилась и перестала плакать. Когда Иван пришел к ней с букетом цветов, девушка просто выставила его из больничной палаты и посоветовала забыть ее имя навсегда. С тех пор Наташа никогда не виделась с Иваном, хоть он и предпринимал попытки помириться с ней. Наташа была непреклонна и даже не подходила к телефону, когда он звонил. Девушке было очень противно разговаривать с трусом, который преподал ей такой горький урок. И этот урок Наташа запомнила на всю оставшуюся жизнь.

– Ну, вот мы и приехали, – улыбнулась Наташа Верочке. – Надеюсь, я не очень тебя обременю, ночуя в твоей квартире?

– Ты чего несешь, ненормальная? Я-то всегда тебе рада. Это ты вся в делах да в заботах, вечные отговорки, когда бы я тебе ни позвонила, особенно после того случая с Ванькой. Только телефонными звонками и отделываешься, как будто я в чем-то виновата, – взвилась Вера. – Давай, выметайся из машины, пошли. Небось забыла уже, как я живу?

– Что ж ты так орешь-то? – засмеялась Наташа. – Тебе бы не официанткой работать, а зазывалой на турецком рынке.

– Много чести для турок будет, – фыркнула Вера. – Это все мать виновата, не захотела меня отдавать вокалу учиться. Глядишь, сейчас бы уже звездой была, какой-нибудь Незабудкой или Астрой, а не носилась с подносом, как очумелая.