Последний дар любви

Дороти умела не только влюбляться от всего сердца, но и расчетливо, трезво завоевывать нужных ей мужчин. Своих многочисленных любовников она брала наглостью, робостью, откровенным распутством, преувеличенной невинностью, блеском ума. Сердечную броню «железного герцога» Дороти пробила чудовищной, просто-таки неприлично-откровенной лестью. Она буквально заливала его сладкоречивым елеем! Веллингтон привык к дифирамбам, которые некогда расточались ему как великому полководцу, хотя был скорее удачлив, чем по-настоящему талантлив на поле брани. Теперь же, сделавшись премьер-министром, стал мишенью критики со стороны оппозиции, привыкшей ко вседозволенности во время правления снисходительного Каннинга. И тут вдруг дама, про которую говорят, что Каннинг был ею не в шутку пленен, а друг и наставник Веллингтона, сэр Чарльз Грей, боготворит ее, не сводит с Артура Уэсли глаз. Из уст ее струится мед, грудь – не какая-нибудь сухопарая английская, а полновесная, роскошная, по-русски щедрая – волнуется так, словно в любую минуту готова выскочить из лифа прямо в ладони «железного герцога».

Надо же, женщина с грудью маркитантки, с глазами куртизанки, а умна, ну прямо как целый Кабинет министров! Какие веские и разумные доводы приводит, желая убедить Веллингтона не идти на поводу у Меттерниха! Русская армия окрепла, победила турок на Балканах, взяла Варну, в Малой Азии у нее тоже сплошь виктории, которые привели к Адрианопольскому миру и признанию независимости Греции, – ну надо же быть полным идиотом, чтобы в подобной ситуации ввязываться в войну с Россией!

Англия ни во что ввязываться не стала.

Меттерних получил сильнейший удар не только по политической системе великого австрийца, но и по его колоссальному самолюбию. И его чуть не хватил удар, когда он узнал, кому именно обязан всем этим безобразием. Доротее, прелестная Доротее, Дороти, Дарье…

И Клеменс Лотер поклялся отомстить бывшей любовнице за измену и противодействие. Забегая вперед, следует заметить, что ему удастся сделать это, но не скоро. А вместо него Дарье Христофоровне коварно, как женщина женщине, отомстила судьба.

Как она это сделала, знал великий князь Александр Николаевич.

Глава 12

Гадалка

Рассказы Дарьи фон Ливен вспоминать было приятно, но саму княгиню – нет. Александр чувствовал себя ужасно неловко, лишь только она воскресала в памяти. Сначала он ее ненавидел. Но шли годы, он взрослел, и отношение к Дарье Христофоровне менялось. Все чаще он казался себе просто дураком и мальчишкой, иногда скучал по ее рассказам, по остроумию, живости, смеху, чудесным глазам, улыбка в которых возникала раньше, чем появлялась на губах. А порой даже думать о ней боялся, потому что эти думы могли завести слишком далеко.

Впрочем, сейчас он жил весело.

Вечера в Вене проводили за игрой в карты и фанты, за болтовней. Все были дружественны без фамильярности, и такой простой, но не простецкий тон нравился Александру.

Однажды он заметил, что хорошенькая девушка, родственница Меттерниха, которая была помолвлена и ждала возвращения жениха из Лондона, невесела. А еще вчера она так заразительно смеялась!

– Что с вами, Гизелла? – решился спросить Александр, пользуясь тем, что в этом кружке все были весьма накоротке, и даже титулы не употребляли, называя друг друга, в том числе и русского принца, только по именам.

Ему стало неловко за свою неделикатность, однако Гизелла фон Вестфален обрадовалась возможности открыть то, что тяготило ее душу.

– Ах, Алекс, со мной случилась очень странная история, – пробормотала она. – Вчера мне приснился сон, будто Фридрих, мой жених, стоит на вершине горы и рвет в клочки мои письма. – Голос ее дрогнул от едва сдерживаемых слез. Александр растерянно покачал головой. Что и говорить, не хотел бы он, чтобы ему приснился такой сон!

– Я страшно испугалась и не знала, что делать. Моя подруга – она замужем и… – Гизелла потупилась, как и подобает девице при разговоре на деликатную тему: – И ждет ребенка, я с ней посоветовалась, и она рассказала… Родители не хотели отдавать ее за Губерта фон Вааля, ее мужа, но она ездила к фрау Михмайер, и та предсказал ей счастливый брак и счастливую жизнь с Губертом. Так в конце концов и вышло.

– Фрау Михмайер? – недоуменно повторил Александр.

– О, это знаменитая венская гадалка! – воскликнула Гизелла. – Она цыганка, но ничего пошлого и бесцеремонного в ней нет. Говорят, к ней ездят самые знаменитые люди Вены. Ну и я поехала к ней тоже… ах, понимаю, это неосторожно с моей стороны, но мне не давал покоя мой сон. И она мне сказала, что Фридрих порвет мои письма, потому что я расторгну помолвку! И я просто места себе не нахожу от беспокойства, не могу поверить, что я… нет, этого не может быть!