Последний дар любви

Мамушка только плакала.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, когда бы Тамарочка не оказалась столь глупа, что начала принимать желаемое за действительное. Она напропалую трещала своим знакомым и родственникам о том, что Перовский вот-вот сделает ей предложение. Когда ее осторожно спрашивали, как же будет с Варварой Степановной, Тамарочка откровенничала: «Ой, да Лев Николаевич только и мечтает от нее избавиться, будет просто счастлив, если с ней что-нибудь случится!»

Тамарочка подзабыла, что родственники у них с Варварой Степановной общие, и знакомыми она обзавелась тоже с помощью тетушки. Пошли встревоженные слухи, которые долетели до губернатора.

У Льва Николаевича встал дыбом тщательно уложенный венчик волос на преждевременно оплешивевшей голове. В тот же день Тамарочку отправили в Самару, и в доме на некоторое время наступило затишье.

Однако Соня прекрасно понимала, что отец не изменился. Он просто притих, пережидает время, чтобы утихли слухи, ужасно вредившие его карьере.

Карьера! Само это слово было отвратительно Соне. Точно так же она ненавидела родительский дом, и царивший там уклад. Она ненавидела лицемерие, а отец был первейшим из лицемеров. Из-за чего он избил дочь? Из-за ее тяги к свободной любви. А сам чему предавался со служанками и с той же Тамарочкой? Почему ему можно, а Соне нельзя? Потому что он мужчина, а она – женщина?

Соня чувствовала, что ее охватывает ненависть к миру мужчин.

Тамарочка дура и гадина, но она не столь уж виновата – подлой ее сделала зависимость от мира мужчин, желание выслужиться перед ними.

Отец, слабовольный брат, трусливый «первый любовник» Сашка Романов… не царь, а студент, но и царя, и студента она ненавидела одинаково. Власть мужчин над женщиной, которая коверкает ее душу и натуру, – это тоже самодержавие, ненавистное половое самодержавие!

Все должно измениться. Женщины умнее, сильнее мужчин.

Мужчины годны лишь на то, чтобы получать от них удовольствие. Соня страстно желала испытывать это удовольствие вновь и вновь… Хорошо бы иметь такие же публичные дома для женщин, какие заведены для мужчин. И чтобы, только спустится вечер, на всех углах появлялись привлекательные юноши, они строили бы всем проходящим женщинам глазки и говорили: «Красавица, хочешь справлю тебе удовольствие?»

Соня подходила к зеркалу и разглядывала себя. На сей раз она считала не синяки, которые медленно, но верно сходили с лица. Она всматривалась в свои черты. Красавицей ее не назовешь, даже хорошенькой – с натяжкой. Мужчины смотрят на нее с интересом, если знают, что она губернаторская дочь. Но она мечтает уйти из дома. И если бы не жалость к матушке, только бы ее здесь и видели. Обязательно уйдет.

И что тогда? Она лишится покровительства отца – своего единственного достоинства, вызывающего мужской интерес? А как же получать удовольствие? Ведь до тех пор, пока мужчины не стали продавать себя за деньги, придется как-то стараться возбуждать их… Но как? Неужели всякий раз вынуждать их ноги ломать?

Ноги не ноги, а нужно научиться… научиться ломать самих мужчин. Подчинять их себе. Делать их своим орудием.

Орудием борьбы с ними же.

Глава 16

Месть княгини Ливен

Итак, наследник русского престола отправился в Англию. И тоска по нему, которую Дарья Христофоровна тщетно пыталась подавить, ожила в ее душе. Покой мирной жизни стал казаться ей смертным. Больше всего на свете захотелось – может, в последний раз! – увидеть обожаемого принца не в ледяной России, которую она могла любить только на расстоянии, а в милой Англии, где прошла ее молодость. Сердце Дороти воскресило все иллюзии и мечты. Увы… не удалось.

«Теперь более, чем когда-нибудь, все мои помыслы в Лондоне: у вас принц, которого я люблю всей душой, – писала она лорду Грею, и тот только головой качал при виде этого всплеска неосторожной, опасной откровенности. – У меня явилось сильное желание ехать в Англию, чтобы увидеть его. Но мне необходимо было узнать заранее, примет ли он меня так, как может ожидать этого вдова князя Ливена».

На этом месте сэр Чарльз усмехнудся. Ну что ж, хорошо и то, что Дороти опять окутала флером благопристойности прозрачные тайны своей души!

«Я обратилась к графу Орлову^[9], но письмо мое осталось без ответа. Молчание графа Орлова служит доказательством, что свыше отдан приказ, чтобы принц ничем не выразил, что помнит те хорошие и дружеские отношения, которые прежде существовали между нами. Поэтому я не могу ехать туда, где он…»

---

9 Известный военачальник и дипломат, один из спутников великого князя Александра Николаевича в путешествии по Европе.