Твой враг во тьме

Решетка. Вход в тоннель. Вход в парк…

Направив луч фонарика в трубу, увидел, что вода заполняет ее не полностью. Ну правильно, а он-то ломал голову, как могла Лёля, практически не умея плавать, проделать такой путь под водой. Вот так и проделала! А вот как смогла справиться с намертво припаянными прутьями – это, видно, останется загадкой, на которую только она сама сможет дать ответ. Разве что поднырнула… но, чтобы представить себе Лёлю в роли ныряльщицы, нужно обладать непомерно богатым воображением…

Ужасно не хотелось отрываться от этой решетки, но пришлось заставить себя вернуться на берег. Он достал маленький, пятьдесят на пятьдесят, резиновый плотик и надул его. Выбрал из двух сумок самое, на его взгляд, необходимое, по минимуму занимаемого места, но по максимуму приносимого эффекта, упаковал в рюкзак, водрузил на плот. Сверху примотал свою одежду: врываться в усадьбу в образе полуголого Ихтиандра не хотелось, надо и о приличиях подумать! Повертел в руках базуку и с сожалением отложил ее: слишком тяжелое удовольствие. Пожарами здесь пока не пахнет, а вот роль оружия, бьющего на поражение, с успехом сыграет простая советская «тулка». Вернее, российская.

Дмитрий вошел в воду, потом поплыл, осторожно толкая нагруженный плотик. Вот и решетка грота. Он достал «Лукас» и вдруг усмехнулся мимолетному воспоминанию: Лёля, увидев кабель, перекушенный этим гениальным резаком, испуганно бормочет: «Похоже, будто крокодил откусил полбатона колбасы!»

С решеткой Дмитрий не церемонился: обрезал ее по всему периметру и утопил в сторонке. Здесь было мелко: он стоял на дне, вода едва доходила до груди. Но сделал неосторожный шаг – и провалился чуть не с макушкой. Дно, впрочем, сразу пошло вверх. Однако версия о том, что Лёля поднырнула под решеткой, приобрела весомое подтверждение. Он двинулся вперед, изредка довольно чувствительно ушибая босые ноги о камни и думая о том, сколько открытий сделал за последние дни. Какими новыми гранями засверкал перед ним образ девушки, которую он, Дмитрий, казалось бы, видел насквозь, относительно которой сделал уже совершенно определенные выводы. Итак, он ошибался. И не только в Лёле. Прежде всего, между прочим, в себе.

И впервые как током ударила внезапная мысль: а что будет с ними дальше, с ним и Лёлей? Как бы подразумевается, что спасенная девица покорно рухнет в объятия рыцаря-спасителя… в данном контексте точнее будет сказать – спасателя. А если Лёля не будет испытывать к нему ничего, кроме благодарности за это спасение? Если жизни их, перехлестнувшись лишь на краткий миг, снова разлетятся в разные стороны под нелегкими ветрами взаимных обид, нелепых недоразумений, никчемушной, полудетской гордости?

«Ой, да ты раньше спаси ее, а потом переживать будешь», – чудилось, произнес в голове Дмитрия знакомый насмешливый голос, и он невольно улыбнулся в темноте. Андрей, Андрей…

Странно: Андрей не вспоминался мертвым. Он появился, как живой, он улыбался, как живой, и Дмитрию стало легче. От сердца отлегло.

Впереди показалась новая решетка. Дмитрий изготовился было опять поработать «Лукасом», однако решетка подалась, отворилась. А вот и замок, заботливо зацепленный дужкой за прутья. Ну что же, меньше хлопот.

А что ждет нас впереди?

Он поостерегся распахивать решетку жестом завоевателя – и правильно сделал, как выяснилось: по берегу мелькнула серая тень, другая… Собаки забеспокоились. Это не здорово. Ну, посмотрим.

Осторожно, почти незаметно приотворил решетку. Так же осторожно вытолкнул плот из туннеля. Высунулся сам. Тишина. Одна собака подошла, без любопытства поглядела – и пошла своей дорогой. Выходит, никому из обителей усадьбы и в голову не приходило, что каменистый тоннель может стать тайным ходом? Собак не натаскивали охранять выход из него и реагировать на плывущие предметы? Нет, конечно, но если бы Дмитрий сейчас внаглую полез на берег… Не стоит пытать судьбу. Лучше он останется плывущим предметом.

Дно довольно скоро понизилось настолько, что и впрямь пришлось плыть. Прячась за плотиком и уповая, что сторонний наблюдатель, буде такой окажется, примет их с плотиком за коряжину, неведомым путем возникшую на реке, Дмитрий медленно двигался вперед, применяясь к местности.

Он то и дело нырял, когда собаки – это были бультерьеры – оказывались особенно близко к берегу, поэтому не сразу заметил, что пошел дождь. Луна исчезла, кругом царила глухая тьма. Это было только на руку Дмитрию. И если собаки ничуть не боялись дождя, то люди носу не высовывали на улицу. Дмитрий видел освещенные окна на первом этаже правого крыла здания, да и в главном корпусе светились окошки второго этажа. Где-то там была Лёля… Дмитрий спокойно улыбнулся в темноту: чем ближе он подбирался к цели, тем меньше нервничал. Однако с этим новым спокойствием уживалось затаенное нетерпение: так уверенный в своей силе зверь без суеты готовится к прыжку и стремительно обрушивается на врага.