Твой враг во тьме

Давным-давно?.. Что это значит? Нет, не было времени разгадывать его угрозы. Лёля оглянулась – и отпрянула к столу, усеянному битым стеклом. Схватила осколок, уткнула в горло.

– Ну, стреляй, – выдавила, чувствуя, как при каждом слове больно врезается в кожу острый край. – Из кого вы тогда будете высасывать кровь?

На лице незнакомца мелькнуло беспомощно-яростное выражение. Он отвел глаза, сунул оружие за пояс брюк.

– Я ничего не хотел об этом знать, – пробормотал, глядя в сторону. – Да и ты тоже не должна была знать. Все дело в этом. Это ошибка, прокол.

Лёля смотрела широко открытыми глазами. Он что, как бы извиняется? Забавно… не за то, что ее намеревались убить, а за то, что она проникла в планы убийц!

– Не хотел знать? – переспросила она. – То есть тебе вообще на все наплевать? И на Олесю в первую очередь?

Она говорила ему «ты» – незнакомому человеку, который был лет на десять, если не больше, старше ее. Ситуация прежде невообразимая! Хотя почему – незнакомому? Она с первого мгновения догадалась, что перед ней Хозяин – сам Хозяин, собственной персоной. И Лёля не могла заставить себя сказать ему «вы». Для него даже и «ты» было слишком много, слишком высоко!

Холодные глаза опять вонзились в нее:

– Откуда ты знаешь об Олесе? Кто тебе рассказал? Неужели Петр? Зачем, не понимаю… Да убери ты это стекло! Видишь же, что я не собираюсь стрелять!

Лёля опустила руку, но не выпустила осколок.

– Про Олесю мне рассказал Асан, – злорадно соврала она, не имея ни малейшего желания докладывать о своих встречах с девочкой.

– Асан? – Лицо Хозяина еще больше помрачнело. – Почему?..

Он осекся, но Лёля без труда продолжила недосказанное:

– Почему он разоткровенничался с лабораторным материалом, предназначенным для уничтожения? С материалом, который он к тому же сам добывал? Да потому, что прочитал дневник доктора! И понял, что тебя дурят, как могут!

Ничего, это воистину ложь во спасение. А душе Асана в их мусульманском раю только на пользу пойдет, если с его помощью Лёля сможет погубить доктора. Или хоть какой-то вред ему принесет! Опять-таки это может быть расценено как месть за смерть Асана.

– Где этот дневник? – спросил Хозяин без особого, впрочем, интереса, с ноткой недоверия.

– Был записан в ноутбуке Асана. Он дал мне прочесть файл, но доктор уничтожил ноутбук. А что случилось с Асаном, ты и сам, конечно, знаешь.

Похоже, он был не так туп, если смог ощутить, каким ядом были напоены ее последние слова.

– Я слышал очень интересную историю, – сказал Хозяин, пытливо вглядываясь в Лёлю. – Будто он пришел тебя убить, а Петр застал его на месте преступления и пристрелил.

– Правда только то, что его убил доктор, – кивнула Лёля, резко оглянувшись на Дмитрия: показалось, будто он шевельнулся. Нет, по-прежнему неподвижен.

Она осторожно сделала шаг к нему, Хозяин дернулся, но не двинулся с места. Подошла к Дмитрию, наклонилась, приложила пальцы к запястью. Пульс еще слаб, но становится вроде бы ровнее…

– Я же тебе сказал – он скоро очнется, – нетерпеливо проговорил Хозяин. – Ладно, оставим в покое Асана и его смерть. Я все равно узнаю правду.

– И это очень легко сделать, – кивнула Лёля. – Достаточно поговорить с Олесей.

– С Олесей? – Он нахмурился. – А она каким образом в это замешана?

Придется все-таки сказать о том, что они с Олесей виделись. Иначе Хозяин не поверит ни одному ее слову.

– Она пришла ко мне, – неохотно пробормотала Лёля. – Пришла буквально через минуту после того, как доктор застрелил Асана. Если бы не Олеся, он убил бы и меня. Потом у нее началась жуткая истерика, доктор ушел, а я…

– Ушел? – повторил Хозяин, нахмурившись. – Как он мог ее оставить? Он должен был…

Как ни ненавидела Лёля этого человека, ей на какой-то миг стало его жаль. Да он, похоже, полный идиот, если уверен, что к такой твари, как доктор, может быть применимо слово «должен»!

– Он должен был утащить труп, – сказала она ехидно. – Кстати, очень может быть, в той комнате, где меня держали, до сих пор не убрано, и тогда ты сможешь полюбоваться на залитую кровью кровать. Кстати, а про то, что доктор прикончил и Любочку, ты хоть знаешь?

Он молчал – только неподвижно смотрел на нее своими опасно прищуренными глазами. Впрочем, Лёле было совершенно все равно, какие чувства отражаются на его лице. Она вдруг ощутила в полной мере блаженство абсолютного бесстрашия. Это было даже слаще свободы… нет, это тоже была свобода. Они с Дмитрием все равно обречены, однако ей на пороге смерти было даровано исполнение двух заветных желаний: во-первых, узнала, что Дмитрий любит ее – любит настолько, что самоотверженно явился в самое логово дракона ради ее спасения, – а во-вторых, она может отомстить за них обоих. Пусть даже этот человек с мертвенным лицом не поверит сейчас ни единому ее слову – все равно зерно сомнения будет посеяно в его душе. А впрочем, почему не поверит?..