Русский вор

По лицу Слатковского пробежала тень беспокойства.

– Да, люди меняются, – задумчиво произнес он. – Когда-то я и предположить не мог, что ты способен на хладнокровное, расчетливое убийство. Но я и в страшном сне не мог бы увидеть такого, что ты станешь банальным киллером у Лени Быка.

– О чем вы говорите? – с недоумением в голосе спросил Полунин. – При чем здесь Леня Бык?

Слатковкий бросил на Полунина быстрый взгляд, словно пытаясь определить, насколько он искренен.

– Брось придуряться! Ведь это Леня Бык помог тебе с Капновым и Евневичем.

Полунин отрицательно покачал головой.

– Леня Бык здесь ни при чем. У меня свои счеты к вам и своя война.

– Своя война… – с горькой усмешкой произнес Слатковский. – Свои счеты… За что? За что ты мне мстишь? За мои ошибки и просчеты десятилетней давности? Но ведь все уже прошло, все давным-давно позади. Чего тебе еще не хватает? Ты же выбрался, доказав всем, что ты человек стоящий. У тебя есть все! Деньги, авторитет, семья, в конце концов. Стоит ли все это ломать ради пустых воспоминаний? Ведь рано или поздно тебя все равно найдут. Не мои люди, так менты. Бык сам же и сдаст тебя.

– Я скоро умру, – коротко ответил Владимир. – Поэтому я ничем не рискую.

Услышав этот аргумент, Слатковский замолчал, он не нашелся что ответить. В этот момент впервые на его лице появился страх. Он понял, что Полунин не шутит и ему действительно нечего терять.

Он вдруг увидел перед собой смертельно раненного зверя, который ненавидит его.

Полунин поднял пистолет.

– Я только спасибо скажу вашим киллерам, когда они меня найдут, – сказал он при этом. – Они избавят меня от жестоких мучений.

– Во-ло-дя, – медленно произнес Слатковский. – Ты не сделаешь этого… Ты не должен делать этого…

Полунин прицелился в голову банкира.

Слатковский побледнел, и его большие голубые глаза сделались почти стеклянными. В них отразился ужас.

Выронив «дипломат» и сотовый телефон, он рухнул на колени перед Полуниным и, не отрывая взгляда от черного ствола пистолета, взмолился:

– Володя, я прошу тебя.

– Прощайте, Александр Григорьевич!

Указательный палец правой руки медленно надавил на спусковой крючок пистолета.

Слатковский сильно зажмурился, в этот момент комнату огласил негромкий металлический щелчок.

Открывший глаза Слатковский с удивлением посмотрел на Полунина. Тот усмехнулся и сказал:

– Я специально не загнал патрон в ствол пистолета… Но не волнуйтесь, больше я стрелять не буду. Я удовлетворен тем, что увидел. Ваша перекошенная от страха физиономия будет лучшим лекарством для меня на все оставшиеся мне дни. Спектакль на этом закончился; я ухожу.

Полунин равнодушно наблюдал, как Слатковский, обессиленный от нервного переживания, уперся рукой в пол, чтобы не упасть окончательно. Он тяжело дышал, его лоб покрылся испариной.

– Вы не правы, Александр Григорьевич, – продолжил Полунин. – На самом деле люди не меняются. Возможно, именно поэтому я вас не убил. Вы знаете, я лишь сегодня, сейчас понял, что моя месть вам, Евневичу, Капнову на самом деле ничего не дала. Вряд ли вы от этого станете лучше. Но я все же надеюсь, что страх, пережитый вами, а также мысли о неизбежности возмездия, которые наверняка приходили к вам в голову, когда вы стояли под дулом пистолета, словом, все это вместе заставит вас быть более аккуратными с людьми. Я на самом деле не смог бы выстрелить в отца женщины, которую когда-то любил. Прощайте, господин Слатковский!

Полунин поставил пистолет на предохранитель и убрал его за пояс джинсов. И молча вышел из комнаты.

Слатковский так и остался сидеть на полу, склонив голову.

Первым рывком поднял свое тело Багров. Он подошел к Слатковскому и с усмешкой на устах сказал:

– А вы в рубашке родились, Александр Григорьевич! Вам сильно повезло в том, что он вас не убил. Уверяю вас, что другие ваши соперники столь великодушными не будут.

Слатковский поднял на него глаза и тихо, но с ожесточением произнес:

– Заткнись! Лучше помоги мне подняться.

– К сожалению, не имею возможности это сделать. Помогите мне сами – у меня в правом кармане находится ключ от наручников, возможно, он подойдет к тем, которые надеты на мои руки.

Слатковский потянул руку к карману пиджака Багрова, но в этот момент зазвонил сотовый телефон, лежащий на полу. Слатковский взял аппарат и хриплым голосом с трудом выговорил:

– Слушаю вас!