Компромат на кардинала

Вспышка. Осколки! Брызги кислоты встретились с брызгами крови. Человек опрокинулся навзничь, так и не разжав рук, которыми он сжимал горлышко разбившейся бутылки. Ему повезло – он был убит одним выстрелом почти в упор и уже не чувствовал, как кислота пожирала его лицо и тело.

Как закричали дети! И в этот миг всеобщего ужаса и смятения Сергей схватил Катю за плечи, рванулся вместе с ней в сторону и с силой втолкнул ее в узкую дверку под сценой, успев шепнуть:

– Вниз! Скорее вниз!

И плюхнулся на пол – ноги вдруг подкосились. Он прикрывал спиной дверцу и обеими руками подгребал к себе орущую малышню. Странно – стоило им за него уцепиться, как они переставали плакать. Сергей прижимал их к себе как мог крепче, стараясь, чтобы дети не видели лежащего человека, вокруг которого толклись серый – Аслан его звали, кажется? – и Ваха. Левон шнырял глазами туда-сюда: и пленников стеречь надо, и послушать хочется, о чем талдычат свои.

Те двое наклонились над телом, спорили, кажется, даже ругались довольно свирепо. Вдруг Ваха отошел в сторону, поднял с пола какой-то кусочек картона, похожий на игральную карту, только немного побольше размером. Сергей видел, как переглянулись смуглый и меняла, лица у них ощутимо вытянулись.

«Что это значит? – напряженно думал он. – Что это может означать для нас? Катя… где сейчас Катя? Нашла ли она выход на лестничку или все еще ползает под сценой? Нет, вроде бы тихо».

– Эй ты, где еще одна девчонка? – еще не сердито, а только удивленно воскликнул вдруг Левон.

Сергей ощутил, как заледенели кончики пальцев. И стужа медленно поползла выше, выше, к сердцу.

– Что?

– Где девчонка, спрашиваю!

– В чем дело, Левон? – Это оглянулся Ваха.

– Детей было восемь, теперь семь. Девчонки нет, слушай, да? Рядом с ним все время сидела девчонка в синей майке с этой башней, как ее, длинная такая башня…

– Останкинская, что ли? – подал голос Аслан.

– Да нет, эта башня, как ее, заграничная. А, хрен с ней, слушай! Не в башне дело. Девчонка была, а теперь ее нет!

Ах, Тоня, Тонечка… И зачем тебя только понесло в город Париж? Что ж ты натворила с этой майкой! Ведь если б не она, если б не Эйфелева башня, очень может быть, что Левон не обратил бы на Катьку никакого внимания.

– Удрала? Куда?

– Да вы что? – спросил Сергей как мог грубее. – Куда она могла удрать? Испугалась выстрела, спряталась где-то.

– Ищи, – негромко сказал Ваха, глядя то на Сергея – пока еще не зло, хотя и с подозрением, – то оглядываясь на убитого. – Если спряталась, найдешь.

Сергей медленно поднялся, постаравшись этак ненавязчиво сдвинуть на свое место, спиной к дверце, Ваню. В танце хуже его никого нет, но голова у парнишки работает неплохо. Он сообразит, что двигаться отсюда нельзя. Сейчас главное, чтобы дверцу не нашли. Если Катька там заблудилась и они ее найдут… Ох, нет, только не это.

Он мотался по залу, заглядывал во все углы, за колонны, как будто искал не девочку шести лет, а укатившуюся бусинку. Аслан таскался следом, Ваха мрачнел с каждым мгновением:

– Ну?

– Я не знаю, где она.

Чистая правда, между прочим. Бог ее знает, Катерину, то ли она застряла где-нибудь на забитой всяким мусором лестнице, то ли добралась уже до подвала.

– Не морочь мне голову, ладно? Куда ты ее дел? Спрятаться тут некуда. Некуда! Здесь был какой-то выход, о котором мы не знали? Говори.

Сергей качнул головой:

– Выход – это в то же время вход. Понимаете? Окажись здесь не охраняемое вами местечко, через него давно бы уже ворвался спецназ. Логично?

– Логично, – согласился Ваха. – Только сейчас мне не до логики. Давай говори быстро, где девка. А то ведь…

«Если будут бить, я все выдержу, это ничего, это можно пережить. Убьют? Нет, думаю, не убьют. Они ведь еще хотят жить, выйти отсюда хотят, и если один труп еще как-то можно объяснить, ведь тот мужик сам на Ваху несся с кислотой, то мой… труп… не может быть этого, не будет, нет. И ребятишек они не тронут, не сумасшедшие же. А вдруг будут их бить? Тогда что? Тогда как мне быть?»

– Погоди-ка, – вдруг негромко сказал Аслан. – Опусти-ка пистолетик. Зачем убивать такого мальчика? Личико у него смотри какое, как у девушки. А глазки-то, глазки, ого! Ишь ты, засверкали – налево-направо!

Сергей оперся о колонну – ноги подогнулись.

Аслан вынул из кармана какую-то тряпку неопределенного цвета, должно быть, носовой платок, нагнулся и осторожно снял с груди убитого уродливый осколок стекла. Перехватил поудобнее платком и близко подошел к Сергею: