Компромат на кардинала

Я только и мог, что покачать головой, пораженный тем, как этот человек, знакомый мне какой-нибудь час, столь точно угадал мои мысли. Но странная немота сковала меня, я стеснялся выразить свое восхищение и только нервически кивал.

– Наверное, это будет напоминать колоду для игры в тарокк, – пришел мне на помощь Серджио, решив шуткою снять опутавшую меня застенчивость. – Не так ли, отец мой?

– А кто исполнит роль папессы Иоанны? – лукаво пробормотал отец Филиппо. – Какая-нибудь Фрина?

Имя знаменитой римской куртизанки, с которой, по преданию, была изваяна Фидием Венера, я знал – и несколько оторопел от этой шутки, сразу вспомнив скоромные рассказы англичанина возле собора Нотр-Дам. Но не смог удержаться – спросил, что это за карты такие?

Мне было рассказано, что для игры в тарокк нужна особенная колода из 52 карт, причем каждая величиной с три обычные карты. В них имеются четыре масти: bastone, danari, spade, coppe – с изображением жезлов, монет, шпаг и кубков. Говорят, эти карты придуманы Микеланджело, а оттого масти их отличаются от тех, что исходят из Франции: coeur, carreau, trefle, pique – черви, бубны, трефи и пики, или из Германии: Herzen, Grьn, Eicheln, Schellen – сердца, зелень, желуди и бубенчики. Но особенно замечательны карты для игры в тарокк тем, что в них много старших фигур, и все они отлично разрисованы, представляя скомороха, императрицу, императора, влюбленного, правосудие, отшельника, Фортуну, силу, повешенного, смерть, воздержание, дьявола, и так далее, но, главное, самых разных римских пап, а в их числе – пресловутую папессу Иоанну!

Заметив мой неподдельный интерес, отец Филиппо достал одну такую нераспечатанную колоду и вручил мне – как подарок. Надо ли говорить, что я тотчас раскрыл карты и нашел Иоанну? Ничего женственного, тем паче – напоминающего о роковой красавице, в ней не было. Папа да и папа: не поймешь, мужчина это или женщина, чи чоловик, чи жинка, как говорят малороссияне.

Поймав мой любопытствующий взгляд, отец Филиппо кивнул со своей тонкой улыбкою:

– Да, не правда ли? Нет большой разницы между лицом нежного восемнадцатилетнего юноши и лицом какой-нибудь молодой еще, но сильной женщины с характером решительным и смелым. Люди вполне могли впасть в заблуждение, особенно если дама давала себе труд подгримироваться. Предчувствую ваш дальнейший вопрос: каким образом Иоанна могла проникнуть в Ватикан? Ее называли то Anglicus, англичанка, то Moguntinus, иначе говоря, родом из города Майнца, и это второе гораздо вернее. Она была немка (по имени Гильберта), а в те времена, в 853–855 годах, Рим находился под властью германского императора. Он и назначал папу. Остается только гадать, каким образом могла Гильберта улестить императора и получить этот пост. Но я лично предполагаю иное. Я предполагаю, что она убила истинного кандидата на святейший престол и обманом заняла его место, упорствуя в своем поистине дьявольском тщеславии и честолюбии, как упорствует в нем всякая женщина.

– Всякая женщина в той или иной степени всегда Далила, леди Макбет… Словом, чудовище! – послышался вдруг голос, настолько мрачный и безжизненный, что если бы я взялся изобразить его, то брал бы только самый тусклый, мертвенный, безо всяких оттенков черный цвет.

Серджио заметно передернулся и неприветливо взглянул на вошедшего монсеньора лет двадцати пяти. Держался он con gran pompa e maesta³⁷, но по сравнению с великодушной простотою отца Филиппо это выглядело смешно.

– Ты, как всегда, преувеличиваешь, Джироламо, – заметил хозяин, представляя нам еще одного своего духовного сына и воспитанника, синьора Маскерони.

– Все эти россказни о папессе Иоанне не что иное, как бред, позорящий святую церковь, – снова начал синьор Джироламо, окидывая меня своим мрачным взором с таким видом, словно это именно я распространял упомянутые россказни.

– О мой дорогой, – засмеялся отец Филиппо, – общеизвестно, что один святой, уж не припомню, кто именно, был возведен в сей ранг потому, что, придя как-то к одному обжоре – а дело, надобно сказать, было в пятницу, в постный день, – увидел на столе жареных жаворонков и тотчас же возвратил им жизнь: они вылетели в окошко, и согрешить оказалось невозможным. Другой святой был причислен к лику праведных за то, что превратил каплуна в карпа. Возможно, ты полагаешь, что и эти истории чернят святой престол?

Джироламо пробормотал что-то, очень напоминающее согласие.

– Успокойся, сын мой, – ласково сказал отец Филиппо. – Вспомни лучше иудея Абрама, описанного нечестивцем Боккаччо в его «Декамероне». Сей Абрам поехал в Рим, чтобы решить, чья вера лучше: иудейская или христианская? Его приятель, пытавшийся обратить его в истинную веру Христову, размышлял: «Если он только поглядит на римский двор, то христианином ему не быть!» И вот Абрам воротился домой. На вопрос, понравилась ли ему вера христианская, он решительно ответил: «Совсем не понравилась! Рим показался мне горнилом адских козней, а не богоугодных дел. Однако вера ваша все шире распространяется и все призывнее сияет, а значит, оплотом ее и опорой является дух святой, то есть эта вера истиннее и святее всякой другой. Вот почему я решил немедленно сделаться христианином!» Нет ничего в мире, что ни делалось бы по промыслу господню, и если ему зачем-то понадобилось посадить на наш престол Иоанну – не нам размышлять об этом!

---

37 С большой пышностью и величием (ит.) .