Киллер рядом – к покойнику (Сборник)

– Ну… можно сказать и так.

– Прямолинейно мыслишь, братец, – сказал Свиридов. – Ладно… черт с тобой.

Мосек наморщил лоб и проговорил:

– Я, конечно, не хочу каркать, но вот только если у тебя будут проблемы с законом – обращайся ко мне… только не надо этих кривых усмешек.

– А что ты можешь сделать? Вызовешь мышиную возню в прессе?

– Нет. Мой старший брат – один из самых видных московских адвокатов. Правда, мы с ним не в очень хороших отношениях… Но тем не менее он все сделает для человека, который спас жизнь его брата.

– Я в свое время довольно прилично знал московскую адвокатуру, – сказал Владимир. – Твоя фамилия Маркин… Маркин… Маркин… что-то не припомню я такого адвоката. Хотя, конечно, их там тысячи и тысячи, мог и запамятовать. Но ты же говоришь – один из самых видных…

– Он носит фамилию мамы: Евстафьев.

– Павел Евстафьев?

– Да, его зовут Павел.

– Значит, Евстафьев – твой брат? Ничего себе родственные связи! Что же ты с таким родством сидишь в этом городишке, а не едешь в Москву?

– А я раньше и жил в Москве. А потом возникли проблемы, и… вот так.

– Все понятно. Как говорили мне в детстве, любопытной Варваре на базаре нос оторвали…

– Ну да.

– Подъезжаем, – констатировал Владимир, глядя в лобовое стекло. – Где тут ближайшая больница, да получше? Ты должен хорошо знать город, Славик… Я же тут фактически без году неделя.

– А… ну да. – И Мосек пустился в пространное рассуждение, поясняя, как получше доехать до ближайшей и такой необходимой больницы. …Но объяснения не пригодились. Проезжая мимо КП ГИБДД, Владимир увидел, что молодцеватый инспектор лениво махнул ему жезлом: притормози, братец.

Конечно, Владимир мог не останавливаться, но кто знает, не стоила бы последующая бешеная гонка жизни лежащей на заднем сиденье девушке? Жизни, которая и без того едва в ней теплилась?..

И он остановился и, высунув голову в окно, быстро проговорил:

– Что такое?

– Превышение скорости ремень не накинут аптечки нет где документы, – монотонно, совершенно без всякого выражения и без знаков препинания пробубнил инспектор.

– Вот мои документы, – сказал Владимир и сунул инспектору стодолларовую бумажку, – извини, брат, спешу в больницу. С девчонкой плохо…

– А что такое, – не меняя тона, равнодушно спросил тот, пряча деньги.

– Да несчастный случай… в больницу еду.

– Езжай счастливого пути, – все так же без знаков препинания выдал тот.

Владимир уж хотел было трогаться, но в этот момент к первому инспектору подошел второй – судя по тому, как взяточник вытянулся в струнку, его начальник – и сказал:

– Проверил?

– Да.

– У него превышение скорости.

– Я…

– И на всякий случай посмотрим его машину в компьютере на предмет угона. В последнее время много их стало. Выходи, – обратился он к Свиридову.

Владимир пристально посмотрел на этого самодовольного толстого инспектора, чей массивный живот с трудом помещался в форменной рубашке, и молча протянул на этот раз уже двести долларов.

Это оказало на толстяка неожиданный эффект.

Толстый инспектор махнул рукой, и к машине Владимира ринулось несколько рослых молодцов из будки КП. Толстяк же стал решительно расстегивать кобуру пистолета на своем отвисшем толстом боку.

Свиридов не стал мешкать: машина рванулась с места, подняв облако пыли… Толстяк что-то закричал, перекосив пухлый рот, а потом выхватил-таки пистолет и произвел несколько неудачных выстрелов по колесам уходящей по трассе машины Свиридова.

– Что же теперь будет? – выкрикнул Маркин, которого приплющило к заднему сиденью – так резко стартанул Владимир.

– А что теперь будет? Будет то, чего я боялся больше всего… перегрузки по трассе.

– А это… опасно?

– Опасно это не для тебя и не для меня. Для Лены… У нее, судя по всему, внутреннее кровотечение, так что… можем не довезти.

Где-то там, сзади, еще едва ли не в километре, послышались затухающие звуки милицейской сирены, и Владимир прибавил скорость.

– Сейчас, суки, всем постам скинут: дескать, по трассе движется черный автомобиль марки «Хендэй соната»… принять все меры к скорейшему задержанию, и все такое… – процедил сквозь зубы Свиридов.

– А что тот жирный осел «бабки» не взял? – спросил Мосек.

– А чер-р-р-т его знает! На правильного вроде как не похож, значит, мало дал или еще что-то другое… посерьезнее.