Причуды богов

Ясно было лишь одно: пани Зофья действовала по указке Ванды, а коли так, она знает, где Ванда, и может о том сказать Юлии. Скажет! Надо ее припугнуть смертью Дибича, тем, что русские от Клешева камня на камне не оставят, чтобы отыскать убийцу фельдмаршала, – и Зофья все откроет! Но надо спешить, чтобы Ванда не успела далеко уйти.

Юлия опрометью выскочила из комнаты, слетела с крыльца и кинулась через сады к дому Зофьи.

– Что вы, барыня? Куда вы, барыня? – всполошенно закудахтал Антоша, грубо вырванный из сладкой дремоты на солнечном припеке, но Юлия на него даже не глянула.

27. Старая мельница

Она, конечно, не сомневалась, что пани Зофья станет запираться, однако все вышло совсем не так: запираться было просто некому. Дом оказался пуст. Юлия сбегала в коровник, но молочницы, разумеется, не оказалось и там: коровы-то в эту пору еще в стаде. Молоко по домам своих немногочисленных покупателей пани Зофья разносила утром, а в это время она обычно возилась в своей чистенькой, сметанно-белой кухне, отжимая творог, делая пахтанье, сбивая масло…

Где же она?!

Юлия вернулась в дом; вновь бесшумно, крадучись обошла его – никого! Ни пани Зофьи, ни Ванды, ни Баськи. Разочарование ее было так велико, что первая разумная мысль наконец пробилась сквозь безрассудную отвагу: надо немедленно вернуться к графу Толю и все ему рассказать! Если Ванда и ее сподручные еще не ушли, их найдут, только когда будет оцеплено село. Если ушли – вдогон пойдет погоня. Эх, жаль, время, время потеряно! Юлия с досадой топнула ногой, и вдруг пол под ней затрясся, заходил ходуном, закричал жалобно… Юлия, как кошка, прыгнула враз вверх и в сторону и только потом, утвердясь на неподвижных досках, поняла, что стояла на крышке, ведущей в подвал и заложенной щеколдою, и в эту крышку кто-то бился снизу что было сил.

«Нашла!»

Юлия сдвинула щеколду, откинула крышку – и в испуге отпрянула от какого-то замурзанного существа, вылетевшего из глубокого подпола, словно черт, отправившийся на землю по души человеческие из ямы преисподней.

Не сразу узнала Юлия в этом растрепанном, заплаканном, чумазом, пахнущем кислой капустой существе хорошенькую и аккуратную молочницу.

– Ради бога… – пробормотала изумленно Юлия, но тут же поняла, что надо брать быка за рога и не давать хозяйке прийти в себя. – Где Ванда? Говорите, ну?

Пани Зофья, только что цеплявшаяся за нее с отчаянием утопающего, желавшего непременно увлечь с собою на дно и своего спасителя, отпрянула так, что снова едва не свалилась в подпол – Юлия поймала ее уже на самом краю, – но не сказала ни слова, а только отчаянно замотала головой, с ужасом глядя на Юлию.

– Мне нужно знать! – настаивала та. – Я не причиню ей вреда, я только хочу знать, спросить у нее все. Мы были подругами, а стали врагами. Скажите, где она, скажите, ради бога!

Пани Зофья для верности зажала рот руками и снова замотала головой.

– Когда так, – прошептала Юлия, и глаза ее хищно блеснули, – когда так… Знайте, я-то молчать не стану! И получасу не пройдет, как в каждый дом придут солдаты. К мирным полякам относились по-мирному, однако кто-то из вас убил фельдмаршала, а значит, убийца должен быть найден. И сколько людей пострадает из-за того, что вы хотите защищать Ванду, измыслившую это убийство!

Она заметила, что в глазах пани Зофьи не появилось удивления при слове «убийство» – она, стало быть, тоже не сомневалась в этом, – но все-таки какая-то мысль пробилась сквозь бессмысленное отчаяние, и пани Зофья медленно, неохотно отняла руки ото рта.

– Я не потому… – пробормотала она с трудом. – Я не за Ванду боюсь, а за русскую пани!

– За меня?! – уточнила Юлия, которую всегда раздражала эта привычка поляков называть собеседника как третье лицо.

– Истинно так, – кивнула молочница. – Русская пани слишком доверчива, а Ванда из Могилы… Она способна на все!

– Ах, вот что! – вспомнила Юлия. – Вот о какой могиле говорили женщины, когда отказывались идти работать в дом командующего! Они боялись Ванды, верно? Ванда настращала их, чтобы туда попала именно Баська, да?

– Да, Баська, да… – повторила, как попугай, пани Зофья и схватила Юлию за руку: – Нельзя пани туда идти! Там опасно! Я сказала Ванде: ты убила русского графа, а ответит за тебя село. Она засмеялась: «Его убила холера, а не я. Но это правда – я наслала на него холеру, и если кто-то захочет мне помешать, я нашлю холеру и на него». Мы верили, мы боялись… ведь она – Ванда из Могилы! В ней – душа Ванды! «Я ухожу, – сказала она потом, – и знай: тебе конец, если скажешь хоть слово!» Я стала ей что-то говорить, но она со смехом столкнула меня в подпол, заперла и убежала.