Книга Одиночеств

Очень своевременное послесловие: любить следует путь, а не грядущий конечный пункт, чем бы он ни был».

Потом, правда, Щ. пустилась в дурацкие гендерные обобщения: «Дескать, вот, девочки всегда ТАК делают, а мальчики всегда делают ЭТАК».

Но это уже, конечно, ерунда. Люди все разные, и Ань обоего пола куда больше, чем обоего пола Борь.

При этом привидений, надо думать, куда больше, чем пингвинов.

На наш век хватит, пожалуй.

Эта книга посвящается С. и А.

После их визита морозильная камера моего холодильника представляет собой дивное зрелище. Там лежат:

— бутылка водки, принесенная гостями;

— полубутылки горилки, не допитой вчерашними гостями;

— пакеты с замороженным кормом для рыбок (они всегда там лежат).

Шерлок Холмс небось решил бы, что в доме проживает шибко пьющий Ихтиандр.

Эта книга посвящается Кеше,

с которым мы долго думали: как нам обустроить хомосапиенса? Ибо все происходит у человеков неправильно.

Особенно неправильно все происходит у человеков с эротикой и порнографией.

Надо бы, наверное, обклеивать эротическими фотообоями детские спальни. Совать младенцам фаллические погремушки и сиськожопые резиновые пищалки. Развешивать методические пособия с голыми тетями-дядями в яслях и детских садах. В каждой детской книжке хотя бы половина иллюстраций с сиськами-письками; ежели нет, издателям грозят такие штрафы — помыслить страшно.

Куклы тоже понятно какие должны быть. Плюшевые игрушки с плюшевыми половыми органами — это еще самый безобидный вариант. В идеале нужно просто отдать в детское пользование все экспонаты с витрин магазинов «Интим». Все лучшее, как говорится, детям.

В школе с первого класса и до десятого уроки полового воспитания ежедневно и неотвратимо, как математика. Контрольные, зачеты, экзамены и (помыслить страшно) летняя практика — по всей строгости законов природы.

К чему это все? — спросите.

Да просто есть надежда, что годам к семнадцати все это так надоест, что люди смогут наконец спокойно заняться другими интересными вещами. Наличие первичных и вторичных половых признаков у окружающих вдруг перестанет быть мучительной проблемой. То есть использовать оные прекрасные штуковины, конечно же, будут — с прежним удовольствием, но, надеюсь, без былого надрыва.

Мало останется, к примеру, охотников дежурить у окон женской бани, платить страшенные деньжищи стриптизерам обоего полу за демонстрацию полупрозрачного нижнего белья, читать косноязычные таблоиды, повествующие о половой жизни знаменитостей, и ломиться в мировую ЦэЦэ ради одного лишь счастья озадачить первую попавшуюся поисковую систему словом «секс».

А то ведь у большинства вся жизнь практически на утоление детского информационного голода уходит. Хотя, казалось бы, не так уж сложно в этом смысле у людей все устроено.

Эта книга посвящается Ч.,

с которым мы однажды говорили о том, что некоторые вещи, если их вовремя не описать словами, не высказать вслух, не размножить на всех мыслимых и немыслимых ксероксах, так и не родятся, останутся несбывшимися.

А некоторые вещи, напротив, ни в коем случае нельзя пересказывать — исчезнут на фиг от первой же неосторожной фразы.

Ясен пень, великая наука — отличать первые от вторых, ни в коем случае не перепутать.

Простых, внятных правил, типа «жи-ши пиши через и», — то ли не существует вовсе, то ли мне пока не попадались правильные учебники.

И все же это у меня почти всегда получается. По крайней мере, в последнее время.

Ну, хоть это.

Эта книга посвящается NN,

который рассказал мне дивный случай из чужой прекрасной жизни.

Одного астролога, знакомого NN, пригласили принять участие в какой-то научной конференции. Он сдуру согласился, а когда приехал, выяснил, что на конференцию собрались ученые астрономы со специальной целью: доказать в очередной раз всему человечеству, что астрология — не наука. И его позвали, оказывается, в качестве мальчика для битья. Чтобы пинать на глазах у почтеннейшей публики.

Ему это все, конечно, не понравилось. Но ехать обратно было по какой-то причине нельзя. Вероятно, дорога была оплачена организаторами — ну, как водится, нужно отработать.

В первый же день за завтраком мудрый астролог громко сказал неодобрительно разглядывающим его астрономам: «А знаете ли вы, господа, что астрология — вовсе не наука?»