Обручение на чертовом мосту

Ирена замерла, испуганно глядя под ноги. Вода? Это болото! Она и не заметила, как добралась до того самого Чертова моста, о котором говорили ей Куря и Софокл.

Но какой же это мост?! Это не мост, не дорога – какой-то непостижимый, ужасающий хаос! Может быть, это сооружение и было когда-нибудь мостом, но в давно-давно прошедшие времена.

Впереди на всю ширину леса, сколько хватало глаз, простиралась топкая болотина, поросшая жалким кустарником. Поверх нее беспорядочно, в невообразимой путанице были набросаны переломанные, засохшие ветви, щебень, самый разнообразный мусор, камни, всевозможные обрубки, дранки, палки – и грязь, грязь без конца. Кое-где на этой невероятной дороге виднелись то ямины, то огромные топкие лужи. Наверняка колеса экипажа, вздумавшего проехать по Чертову мосту, должны были в них завязнуть, а лошади провалились бы по самое брюхо. Тут торчали тонкие обрубленные стволы деревьев, там на кочках валялись залепленные грязью камни, а вот мутная колдобина отливала зеленоватой грязью…

«Мостят, лишь когда услышат, что барину ехать надобно, а через день болотина все поглотит, все зажует», – словно услышала Ирена голос Кури. В самом деле, похоже, что сюда время от времени пригоняют возы хвороста, песку, камней, щебенки, наваливают по всему пространству, а потом слегка утрамбовывают. Однако болотина немедля начинает тянуть в себя все, что попадается ей в поживу, поэтому едва ли один или два экипажа или телеги могут проехать по Чертову мосту безопасно – остальным грозит засесть надолго, не то и вовсе провалиться под тяжестью груза.

«Но я все же не телега, – подумала Ирена с мрачным юмором. – И грузом никаким не отягощена. К тому же с самого утра во рту ни маковой росины не было. В голове легкость такая, что, чудится, дунь ветер – подхватит меня и унесет. Ах, как хорошо было бы, кабы в самом деле меня сейчас перенесло на ту сторону!»

Она с надеждой поглядела в небо. Вершины деревьев не колебались нимало, внизу царила влажная духота. Надежда на помощь ветра ничтожна. Между тем небо все сильнее наливается вечерней густой синевой. Там, наверху, еще может светить солнце, но в лесу стемнеет куда скорей, особенно здесь, в болотистой мрачности. Сейчас еще можно различить дорогу, можно выбрать на Чертовом мосту более или менее устойчивые места, а спустя малое время все поглотит мгла. Пускаться в путь через болото ночью – губительно, даже Ирена понимала это.

И все же страшно, страшно было ей сойти с бревна, на котором она балансировала. Ирена отчаянно огляделась, пытаясь набраться решимости. Она старалась вспомнить героинь любимых романов, которые попадали в самые отчаянные ситуации и выходили из них, не растеряв ни твердости духа, ни храбрости. Вспоминались, впрочем, только герои – лица мужского пола. Героини, все как на подбор, были слабыми и нежными. Любая из них сейчас непременно упала бы в обморок или залилась слезами, ожидая, пока неустрашимый герой придет ей на помощь. Падать в обморок в эту грязюку Ирене никак не хотелось. На всякий случай она огляделась в поисках неустрашимого героя. Разумеется, его не было. Никто не пробирался по Чертову мосту, крича мужественным голосом: «Держитесь, моя любимая! Еще одно, последнее усилие – и я спасу вас!»

Приходилось рассчитывать только на себя. Ирена вздохнула. Ну что ж, она ведь и в Смольном была из отчаянных! Она не боялась спускаться в нижний коридор, что было строжайше запрещено, не боялась обратиться к привратнику и дать ему денег, чтобы сбегал в лавку и купил каких-нибудь лакомств для пансионерок. На это мало кто отваживался – ведь перехвати тебя какая-нибудь надзирательница из «противных», можно было самое малое лишиться всякой надежды на медаль или даже похвальный лист. А если на твоем счету уже не первое прегрешение (как у Ирены Сокольской), то и запросто вылететь из института.

«Ну и вылечу, подумаешь, – уговаривала она себя в те далекие времена. – В конце концов все равно замуж выходить. А жене никакое образование вовсе не нужно. Главное, по-французски бойко болтать и танцевать хорошо! А у меня настоящий парижский выговор, и фигуры любого танца я запоминаю в две минуты!»

«Ну и упаду с моста в воду, подумаешь, – уговаривала Ирена себя сейчас. – Ну, вымокну. Утонуть здесь, наверное, невозможно. Там, под водой, та же гать, только затопленная. Как-нибудь выберусь. Решайся, прыгай вон на то бревно! Иначе стемнеет – и тогда тебе придется ночевать здесь, на краю болота. Или уж возвращаться в Лаврентьево, сдаваться на милость Адольфа Иваныча…»