Божий одуванчик

— Хорошо… сейчас… вертится, но вот никак не могу поймать… что-то такое бильярдное… Кий?.. Или Дуплет? М-м-м… Круазе?

— Карамболь? — продолжил ряд бильярдных терминов Свиридов.

Анна Кирилловна внимательно посмотрела на него, а потом медленно произнесла:

— А вы знаете, да. Карамболь. Да, Карамболь — так он назвал этого человека. И, кажется, Антон… просил его помочь.

— Карамболь, — задумчиво проговорил Владимир. — Вы уверены, Анна Кирилловна?

— Совершенно. К счастью, бог сохранил мне твердую память, невзирая на возраст.

— Вы выглядите куда моложе шестидесяти, — сказал Владимир. — Вероятно, потому и не скрываете своих лет… Значит, Карамболь?

— Да. Точно.

— Благодарю вас, Анна Кирилловна. Вы очень помогли мне. Позвольте откланяться. Надеюсь, что сообщенное вами поможет докопаться до правды.

— Уверена, что это так и будет, — медленно произнесла Анна Кирилловна, и ее тусклые глаза внезапно вспыхнули, и Свиридов увидел, что они вовсе не блекло-серые, выцветшие и равнодушные, а ярко-голубые. — Правду нельзя спрятать, Владимир. Даже в наше время. Как нельзя спрятать в карман солнце. Рано или поздно — ткань прогорит, и свет прорвется через все покровы… И это лучше, чем самая непроглядная бархатная тьма…

Самойлова говорила спокойно и выдержанно, но глаза были яркими, а за спокойствием чувствовалась такая сила и страстность, что Свиридов понял: старая преподавательница в самом деле верит в то, что говорит.;

— Есть старая легенда о правде, — сказала она, вставая со стула. — В Древней Греции в глухом лесу, где не было ни одного человека, убийцы напали на знаменитого поэта Ивика. И уже умирающий Ивик поднял голову к небу, в котором летели журавли, и сказал:

• Вы, журавли под небесами,
• Я вас в свидетели зову.
• Да грянет, привлеченный вами,
• Зевесов гром на их главу!

Ивик умер… вскоре нашли его труп и предали земле. Но на большом народном празднике, когда тысячи людей собрались на горе, над их головами проплыла стая журавлей. И какой-то человек сказал своему спутнику: «Видишь? Ивиковы журавли».

И кто-то услышал имя любимого поэта. «Почему эти люди говорят о нем? Они что-то знают? Задержать их! Допросить их!»

• К суду, и тот, кто молвил слово,
• И тот, кем он внимаем был!

И все открылось: правда, как вода, сломала плотину. Конечно, Владимир, вы можете не разделять моего мнения. Этого возмутительного в наше время прекраснодушия. И где? В криминальной столице России. За один подобный романтический взгляд на преступление уже нужно привлекать к ответственности, — с горькой иронией сказала Анна Кирилловна. — Более того… вы даже можете не знать этой легенды и имени человека, изложившего ее. В наше время это уже стало ненужным. Ведь правда?

— Правда, — согласился Владимир. — Еще никто не увеличил свой валютный счет в банке прочтением баллады Шиллера в переводе Жуковского.

Самойлова, уже открывавшая перед ним дверь, взглянула на Владимира и слабо улыбнулась:

— Я почему-то еще в самом начале подумала, что вы воспитывались в каком-то элитном учебном заведении. Типа Итонского колледжа в Англии. Конечно, это не так, — в нашей стране нет аналога Итона, к тому же вы, судя по всему, учились еще в союзное время… Но все равно: приятно было с вами поговорить.

— Вы в чем-то правы, Анна Кирилловна. Конечно, не аналог Итона, но все же закрытое элитное учебное заведение, — ответил Владимир, окончивший высшую школу ГРУ, курируемую лично начальником Генерального штаба СССР.

* * *

Старая, немного фанатичная чудачка.

«Дама старой закалки, старой формации, из категории тех пожилых женщин, которых Свиридов не без иронии именовал экс-фрейлинами двора. По всей видимости, она в самом деле верила в то, что говорила», — подумал Свиридов, спускаясь по лестнице.

И все-таки это именно после визитов к ней Малахов и Чуриков покончили жизнь самоубийством. Или что там с ними произошло… возможно, есть шансы докопаться до истины.

Как там, то бишь… «вы, журавли под небесами, я вас в свидетели зову. Да грянет, привлеченный вами, Зевесов гром на их главу!»

…Интересно, сумеет ли оценить красоту шиллеровского стиха человек по прозвищу Карамболь?

Глава 4

РЕКЛАМНЫЙ ЩИТ «МАЛЬБОРО»

— Гоп-стоп, мы подошли из-за угла… гоп-стоп… ты много на себя взяла-а, — пробубнил Фокин и остекленело уставился на сидящих с ним за одним столиком Илью Свиридова и Олега Осокина.