Продавец фокусов

– Кстати, – добавила баба Вера. – Я выходила сегодня во двор. Из достоверных источников, я имею в виду соседок, проводящих свои дни на лавочке возле детской песочницы, под предводительством Варвары Ивановны, стало известно, что дворничиха Роза уже неделю в запое, а фотограф недавно приватизировал свою мастерскую. Он одинок и немного "с приветом".

Фотомастерская закрыта, свет выключен и никакого милицейского мельтешения вокруг места события не наблюдается. О чем это говорит? Видимо, убийца решил не поднимать шума раньше времени. Труп обнаружат после праздников, и расследования по горячим следам не получится. Не исключено, что тело найдут в районе насыпи узкоколейки возле общежития Пищевого института, и спишут преступление на мифического грабителя.

– Я знаю фотографа из углового дома, – выдохнула Любаша избыток воздуха. – Я с ним несколько раз сталкивалась в булочной. Звали его как-то очень обыкновенно, кажется, Иван Иванович. Бобыль с похотливыми глазками и шаловливыми ручками… Ой, – спохватилась она. – О покойниках плохо не говорят…

– Получается, что фотограф владел какой-то информацией о Граале, и это, возможно, и послужило мотивом для убийства. То есть, ваши знакомые молодые люди – Валера и Макс – не одиноки в своих поисках Священной чаши. Да и Дама из «Мерседеса», наверняка, имела в этом деле свой бубновый интерес, – глубокомысленно сообщила тетушка. – Массовость экспедиционного движения говорит в пользу существования искомого предмета. Следовательно, вопрос требует детального изучения!

Баба Вера поднялась от стола и пошаркала в комнаты. Шаркающую походку ей придавали пимы из лечебной верблюжьей шерсти, некогда принадлежавшие ее батюшке. Судя по размеру обуви, тот был мужчиной видным. Пимы тетушка надевала лишь в случаях обострения артритных болей. Видимо, резкая смена направления ветра на юго-западное, низкая облачность, понижение атмосферного давления и повышение влажности пагубно отразились на ее немолодом организме.

Любаша проводила бабу Веру взглядом, сочувственно поцокала языком и заговорщицки наклонилась ко мне.

– Кто такая Дама из «Мерседеса»? – по-шпионски поинтересовалась она, прикрыв рот рукой.

– Когда я покидала в спешке убиенного фотографа и его убийцу, к фотомастерской подкатил «Мерседес» и из него вышла шикарная дама. Она тоже собиралась навестить покойника, – пояснила я без всякого удовольствия.

Любаша удовлетворенно покивала головой и переключилась на другую тему.

– Витю утром вызвали по мобильнику куда-то за город. Он очень возмущался. Говорил, у людей ничего святого не осталось: двое ненормальных забрались в зимний сад загородной резиденции некоего Куприяна и повыдергивали все растения из горшков, такое безобразие учинили… – она хихикнула в ладошку. – Я уж не стала признаваться, что это ты их туда направила. И вообще, про киднепинг я наплела, что нас похитил неизвестный в маске прямо в подворотне, затолкал в машину и привез на дачу в целях получения выкупа. И ты молчи. Валерка, хоть и гад мордатый, но все-таки свой, институтский. А то я боюсь, Витя в гневе прибьет его. Жалко!.. – Любаша шмыгнула носом, прикурила сигаретку и поделилась наболевшим. – А Виктор, вообще-то, ничего… Только странный немного. Все время называл меня «Киской» и негодовал в адрес какого-то ветеринара. Говорил, что уши выкручивать – великая подлость. Ты не знаешь, о чем это он?

– Догадываюсь, – прыснула я от смеха. – Твой милый Скелет считает, что какой-то фокусник превратил Лаврентия Палыча в девушку, то есть в тебя.

Брови моей подруги опять оказались на лбу, а нижняя челюсть неприлично отвисла.

– Вот невезуха-то, – чуть не плача, пожаловалась она. – А такой с виду нормальный мужчина.

– Радоваться должна, – утешила я ее. – Он же романтик. Ты для него – Галатея, ожившая по просьбе Пигмалиона. Он за тебя готов калым заплатить этому иллюзионисту, чтобы обратно в кота не превращал.

– Калым?! – обрадовалась Любаша. – А что за фокусник такой?

– Не знаю, – призналась я. – Скелет просил шепнуть ему, что заплатит столько, сколько тот скажет. Он почему-то считает, что я знакома с этим Продавцом фокусов.

– Если хочет платить, пусть заплатит, а я, так и быть, не буду возвращаться в кошачье обличье, – хитро прищурила глаз Любаша. – А ты ему не перечь. Пусть человек щедрость проявит. Сколько же ему назначить?.. Много заламывать не будем, вдруг испугается. Думаю, тридцать тысяч долларов – самая подходящая сумма. Делить будем поровну.