Продавец фокусов

– Не отчаивайтесь, – ободряюще похлопал меня по руке Николай Михайлович. – У Вас есть выход из создавшегося положения. До сих пор нам нечего было инкриминировать Продавцу фокусов. Его изделия сами по себе не являются чем-то противозаконным, преступно лишь их применение. Однако мы можем его спровоцировать. Ваша задача, Мария Сергеевна, так разыграть свою партию, чтобы вывести этого человека на меня.

– Да как же он выглядит, этот Продавец? Как я его узнаю? – воздела я руки в отчаянии.

– Если бы я это знал, то не сидел бы сейчас перед Вами, а радовался премии или даже обмывал новую звездочку, – хмуро почесал он скулу. – Мы сделаем так. Вы забудете о нашем разговоре, будете вести свою обыкновенную жизнь. Он сам Вас найдет и захочет познакомиться, чтобы выяснить, нет ли у него конкурента. Вот тогда-то Вы и воспользуетесь вот этим.

Николай Михайлович протянул мне небольшую брошку в виде изящной бабочки.

– Это – «бипер». Вы нажимаете на тельце, я получаю сигнал, и нахожу Ваше местоположение в любой точке Земного шара. Дальше дело техники: я появляюсь, как долгожданный сюрприз, и беру инициативу в свои руки. Не волнуйтесь, я постоянно буду наблюдать за Вашими перемещениями, и находиться где-нибудь поблизости.

– Мне надо подумать, – наконец, взяла я себя в руки и гордо посмотрела на вербовщика неискушенных созданий.

– Голубушка, нет у Вас времени на раздумье! Вы думаете, почему я посетил Вас в праздники, а не дождался рабочего дня? Да потому, что промедление смерти подобно! У меня легкоранимая душа, мне больно, когда погибают молодые девушки!.. Вот, возьмите еще мой номер телефона, и звоните, если у Вас появятся какие-нибудь подозрения. Я верю в Вашу наблюдательность и сообразительность.

Гость, который хуже татарина, посмотрел на часы и засобирался. Он чуть не забыл вернуть мне фотографии и негативы компромата, еще раз заверил, что не даст меня в обиду, пожал на прощание вялую руку, с воодушевлением отметил, что гордится моей гражданской сознательностью, и поздравил с праздниками.

Я наложила все запоры и вернулась в кухню в совершенно деморализованном состоянии. Что же это получается? В результате глупой опечатки в объявлении, непредсказуемого стечения обстоятельств и хвастовства Скелета, вызванного распиравшим его чувством гордости, я оказалась в очередной безвыходной ситуации. Как не вспомнить слова Лаврентия Палыча о том, что выход из замкнутого пространства вовсе не означает обретение свободы. Вот, пожалуйста! Я опять связана по рукам и ногам чувством страха! Что ж теперь так и придется всю жизнь сидеть на кухне, вздрагивать от каждого шороха и панически нажимать на тельце бабочки-бипера?!

Вооружившись большими портняжными ножницами, я изрезала фотографии и негативы в труху, ссыпала конфетти в алюминиевый тазик и подожгла. Надо признать, что делала я это с большим сожалением. Черно-белые фотографии были очень удачными. Еще никогда моя обыкновенная внешность не выглядела столь выразительно и фотогенично. Чаще всего, на фотографиях я получалась с закрытыми глазами. Глупая улыбка меняла пропорции щек, и меня легко можно было спутать с веселым хомяком. Нередко птичка вылетала из фотоаппарата в тот момент, когда я говорила, жевала или зевала, в результате перекошенное лицо было стыдно демонстрировать друзьям и знакомым.

На фотографиях компромата неведомому соседу-извращенцу удалось передать настроение: легкую грусть, томный вздох, досадливо закушенную губу во время борьбы с молнией на юбке, непринужденную грацию движения руки в момент причесывания. Игра светотени выгодно подчеркивала мой изящный носик, высокие скулы, и классический овал лица. Я уже не говорю о глазах, которые получились чертовски загадочными и привлекательными. Без ложной скромности скажу, что я выглядела ничуть не хуже голливудских актрис и мексиканских примадонн. Чувствовалась, что фотограф вложил в свое мерзкое дело душу, и обладал немалым талантом, достойным лучшего применения.

Обрезки горели плохо. Зато чадили хорошо. Кухня наполнилась едким дымом. Лаврентий Палыч покинул свой сторожевой пост на буфете и, негодующе фыркая, умчался в комнаты. Холодный воздух из открытой форточки устремился в теплое человеческое жилище, но от этого лучше не стало. Дым радостно заклубился под потолком и устремился в коридор. Я перекрыла ему доступ в остальные помещения, захлопнув кухонную дверь, принялась размахивать полотенцем и скакать, как резвый бабуин. Языки дыма перемещались из одного угла кухни в другой, наслаивались друг на друга, закручивались в спирали и морскими волнами колыхались вокруг люстры. Как подвыпившая балерина, я выделывала пируэты в надежде ликвидировать последствия нарушения противопожарной техники безопасности.