Рейтинг бывших мужей

– Где, говоришь, лежит твой сын? – спросила уборщица.

– В реанимации.

– Это здеся, на первом этаже?

– Да, да, – радостно закивала головой Зинаида Николаевна. – Так вы поможете мне туда пройти? Я вам три тысячи рублей дам, это очень хорошие деньги, – напомнила она о вознаграждении.

– Деньги действительно хорошие, – согласилась уборщица. – Только ведь меня там каждая собака знает, да и полы я там уже помыла, как нарочно, – закряхтела она. – Здеся-то, в общем зале, я подрабатываю на полставки, а вообще-то как раз в реанимации числюсь… Как сынка-то кличут, говоришь?

– Никита Ярцев, он после операции.

– А-а, тот, с ранением головы?

– Да-да, он самый! Он самый и есть, с ранением, – зачастила «несчастная мать». – Мне бы хоть одним глазком взглянуть на сыночка! По головушке раненой погладить, увидеть, что сердечко еще бьется, – притворно зарыдала она, спрятав лицо в ладонях.

– Я тебя прекрасно понимаю, – закивала головой уборщица. – Сама двух сынов родила. Только как же я тебя туда проведу? Ведь нарушение это, ежели главный наш прознает, он меня…

– Не отказывайте мне! – перебила ее Зинаида Николаевна. – Если мало трех тысяч, вдобавок еще колечко отдам, старинное, еще матери моей принадлежало, – выкинула она последний «козырь», чтобы сделка не сорвалась. – Вот, посмотрите, – Кулагина поднесла руку к лицу уборщицы.

– Ну-ка, ну-ка, покаж колечко, – заинтересовалась бабка, алчно сверкнув глазами и схватив просительницу за руку. – Да, золото еще советских времен, сейчас такого днем с огнем не сыскать. Внучке моей понравилось бы, у нее день рождения через два дня…

– Вот и подарите ей колечко, – зашептала Зинаида Николаевна, пригнувшись к уху уборщицы. – И внучку порадуете, и меня, бедную мать, утешите. Не отказывайте мне, умоляю!

– Ладно, пошли, – решилась наконец уборщица, не сумев побороть искушение. – В раздевалку иди, там я тебя и обряжу как полагается. Только гляди у меня, ежели чего, ты меня не видала и не знаешь, скажешь, мол, сама все придумала, – предупредила она. – Тебя поругают да отпустят, а мне несдобровать, сразу с работы вылечу без выходного пособия!

– Конечно, конечно, не волнуйтесь, – суетливо пообещала Зинаида Николаевна, следуя за уборщицей и едва сдерживая радость. – Да и меня они, я думаю, поймут. За что меня ругать-то, ведь я же мать?!

– Если вдруг медсестры спросят – кто ты такая, скажешь, что новая нянечка, они здесь чуть ли не каждый месяц меняются. Работа нелегкая, а зарплата, сама небось знаешь – кошкины слезы. Родственники, конечно, благодарят иногда, нет-нет, сунут в карман сторублевку-другую, но таких не очень-то и много… Это только слухи одни, что нянечки в больницах как сыр в масле катаются, а на самом деле… ай, и говорить не хочу! Вот врачи – эти-то хорошо живут, не тужат, особливо хирурги. За каждую операцию от родственников конвертик получают, и зарплата у них – не чета нашей. Я вот своей внучке устала долдонить – учись, девка, получишь образование, будешь в достатке жить, а без него – станешь, как я, шваброй махать, объедки собирать. Ну, вот и пришли, – закончила свою трескотню уборщица, распахивая дверь раздевалки. – Вот тебе шкафчик свободный, одежу туда повесь, а вот это на себя надевай, – она подала Кулагиной синий костюм с логотипом больницы. – Вот еще шапочка и тапки.

– А марлевой повязки у вас случайно нет?

– Чегой-то?

– Марлевой повязки на лицо у вас нет? – терпеливо повторила Зинаида Николаевна, снимая куртку, сапоги и брюки. – Да вот же она, у вас на груди висит!

– А-а, это ты про намордник, что ли? – засмеялась уборщица. – Счас поищу, у меня в шкафу должен еще один быть. В реанимацию без него запрещено входить, очень хорошо, что ты вспомнила. Надо будет к сестре-хозяйке сходить, взять несколько штук, а то у меня уже кончаются… Их ведь каждый день менять положено, а когда эпидемия гриппа начинается, то и по нескольку раз в день. А как же? У нас все строго, все стерильно! – со знанием дела произнесла она. – Ну вот и ладно, как раз впору тебе, – заметила бабка, критически оглядывая костюм на новенькой «нянечке». – Только гляди, не запачкай его, а то завтра Сонька придет, такой хай поднимет, что мертвые из морга повыскакивают, – затряслась от смеха она. – Ох, и любительница наша Сонька поорать да поскандалить, хлебом ее не корми.

– Нет-нет, я буду очень аккуратна, – заверила уборщицу Зинаида Николаевна, нетерпеливо поглядывая на дверь. Ей хотелось как можно быстрее попасть в реанимационное отделение, чтобы сделать наконец свое черное дело.