Страшная сказка

– А женщин туда пускают? – спросила Ольга.

Роза с сожалением покачала головой, потом всплеснула руками:

– О, придумала! Там же не только педики собираются, но и лесбиянки. Сделайте вид, что вы лесбиянка. Сумеете?

Ольга вытаращила глаза сначала на Розу, потом перевела взгляд на Родиона – и вдруг начала хохотать.

И он явственно ощутил, что означает выражение: «камень с души свалился».

Егор Царев

Май 2001 года, Агадир

В отличие от акул эвкалипты, вообразите себе, существовали в реальности. Как-то вдруг, внезапно маленький отряд всадников очутился среди песчаных увалов, на которых стояли огромные, полные достоинства деревья с раскидистыми ветвями и длинными, серебристо-зелеными листьями.

Егор долго слагал в уме по-английски вопрос: дескать, вот а зэ вандефул триз, ну, деревья, деревья это какие такие чудесные? В качестве своего английского он был неуверен, однако Жиль оказался парнем смекалистым и с улыбкой отвечал, что вокруг одни сплошные эвкалипты.

Да… ради этого зрелища стоило немножко помучиться с Пашо?й! Ради одного этого шума ветра в вершинах эвкалиптов, нет, не шума, не шелеста даже, а некоего серебряного дыхания, словно бы вздохов, то глубоких, то тихих, вкрадчивых. Ради этого волшебного чередования света и теней, называемого художниками божественным словом – чиароскуро. Все-таки Егор и сам был в некоторой степени художником, он знал всякие этакие словечки, но, что такое чиароскуро в натуре, постиг лишь сейчас, глядя на изысканные листья и тяжелые ветви эвкалиптов. Кора у них тоже была диковинная – словно бы окаменевшие слои тяжелого темно-серого пепла.

Коняшкам, судя по всему, этот пепел очень нравился – они тотчас начали тормозить у деревьев и вонзать в кору зубищи. Сукин сын Паша? оказался в числе самых тонких ценителей эвкалиптовой коры, и даже инструктор устал оттаскивать его то от одного, то от другого ствола. Ну а Егор вообще ничего не мог с ним поделать, просто ничего. Это был просто наркоман какой-то, а не конь. Немножко утешало только то, что все туристы находились примерно в таком же положении. Вороной Батал, на которой сидела «Надюшка», тоже бесконтрольно грыз эвкалиптовую кору – так, словно помирал с голоду. И только Микадо был как шелковый в руках Родиона. А между тем Егор своими ушами слышал, как этот неприятный тип на голубом глазу признавался, что сегодня садится верхом впервые в жизни. Но было такое ощущение, что он всю жизнь скакал по этим песчаным холмам. Ковбой, ну чистый ковбой! Врал, конечно. Зачем? Ха! А зачем они выдают эту хорошенькую бабенку за Надюшку Гуляеву? Может быть, и признание во мнимой неумелости Родиона – тоже какой-то расчетливый ход? Значит, надо быть готовым к тому, что…

Жиль что-то заорал по-арабски и погрозил кулаком. Егор попытался оглянуться, но неосторожно потянул за повод, и поганый Паша? вместо того, чтобы повернуться, вдруг начал заваливаться на бок, явно намереваясь снова скинуть Егора с седла. Ну, кое-какие навыки тот уже наработал и на сей раз почти не испугался. Рывком вернул себя в седло и уже хотел вдарить в бок Паше? каблуком, но одумался. Леший знает, как поведет себя при таком непринужденном обращении эта неконтролируемая скотина. Может, свалится на бок, начнет кататься, подминая седока. Или встанет на дыбы, а Егор еще не вполне был готов изображать из себя Медного всадника. И он решил отложить месть до тех пор, пока прогулка не закончится. Вполне насладиться эвкалиптами в совокупности с чиароскуро, а потом, когда все вернутся на ипподром и коней разведут по стойлам, он этому недоноску даст украдкой тако-ого пинка по…

Егор с сожалением покачал головой. А ведь не получится, ибо Паша? мерин. Нету у него того самого, по чему можно дать пинка, что можно оторвать и в рот запихнуть, отрезать, поджарить, накрутить – ну и так далее.

Егор усмехнулся, мигом почувствовав свое чисто мужское превосходство над Пашо?й. У него-то самого с этим делом все обстояло как надо. Пожалуй, Егор ощутил себя почти отмщенным. Он даже испытал некий приступ жалости к кастрированному коняшке и покровительственно похлопал его по шее.

В эту минуту Жиль воткнул в песок, прямо перед мордой Паши?, палочку-погонялочку, которую несколько минут назад выломал в придорожных кустах, и, бросив что-то ободряюще-неразборчивое, поскакал к отставшей группе. Надо полагать, палочка должна была служить своего рода шлагбаумом. Егор решил не будить лихо, пока оно тихо, и сдержал свое любопытство, не сделал попытки обернуться. Ему не верилось, что «шлагбаум» произведет на Пашу? сколько-нибудь укрощающее действие, однако сволочной конь и впрямь не трогался с места. Только вытянул шею и принялся с хрустом грызть этот самый «шлагбаум».