Особенности национальной милиции

– Да ты нам все дело провалишь! – вскипел Кулапудов. – Ты их там хорошо просил?

– Слезно, – соврал Дирол.

– Все равно плохо старался.

– Да ладно, Вень, что-нибудь придумаем.

– Что? – взревел Кулапудов. – Что ты сейчас придумаешь?

– А если Леху к Костоломовой послать?

Все разом обернулись на Пешкодралова.

– Ребят, да вы что? – испуганно залепетал Леха. – Да я не могу. Я же...

– Замечательная идея, – заметил Антон.

– И дешевая, – поддакнул Андрей. – На салон тратиться не надо.

– Братцы...

– Дело говорят парни, – весомо дал добро начальник операции. – Сэкономим, пивка попьем.

* * *

Лейтенант Костоломова, закинув ноги на две тумбы так, что получился шпагат, и зависнув в воздухе, медленно водила руками из стороны в сторону, так как этого требовала методика фен-шуй. Сконцентрировавшись на внутренних ощущениях, лейтенант полностью погрузилась в себя, впав в глубокое состояние нирваны. Она уже видела впереди себя свет вечной истины, прозрев и очистившись духовно. Это помогало сконцентрироваться на физической силе, удесятеряя ее и ловкость, вместе взятые.

Именно в таком состоянии увидели курсанты преподавателя боевых искусств на заднем дворе школы. Образ женщины, которую Пешкодралов уважал, которая сводила его с ума, лишил парня всякой способности разговаривать.

Не то чтобы Леха слишком скромным был или раньше дела не имел с противоположным полом. Очень даже имел. Одна только Нюрка чего стоит. Кобылица, а не девка. Но здесь было совсем другое. Лейтенант Костоломова – женщина с большой буквы, чувственная, пылкая, затронувшая Леху за живое. С ней нельзя было так же, как с другими, вести себя. К тому же и опасно это. Костоломова – женщина в силе, коли что не понравится, туго придется обидчику.

Ребята подтолкнули Леху вперед, а сами тихонько смылись, так что парень и не заметил, как остался один. Из сложившейся ситуации было два выхода: заговорить или позорно бежать. Вторая идея соблазняла больше, но Леха знал, что вернуться в общагу он тогда не сможет. Парни ему этого не простят.

Курсант сделал несколько нерешительных шагов и остановился в метре от предмета своего обожания. Откашлялся. Не помогло.

Он повторил попытку.

– О, случайный прохожий, проходи с миром и не мешай пребывать мне в состоянии вечного блаженства. Иначе у тебя начнется внезапное выпадение зубов. Я это обеспечу, – умиротворенно, нараспев, произнесла Костоломова и вновь замолчала.

Леха опасливо потер челюсть. Лишаться зубов не хотелось. Они у него были еще крепкие. А зубы – это такая вещь, которую в магазине не купишь. То ли дело парик. Может быть, вернуться и предложить ребятам быстренько сбегать на рынок? Правда, деньги у них две недели назад кончились, а стипендия еще не скоро. Выходит, начинать копить на вставную челюсть?

«Настоящий милиционер должен быть готов на любую жертву ради правого дела. Даже если он не прав», – вспомнились мудрые слова Мочилова. Этот человек не пожалел бы какие-то там зубы для торжества справедливости. А он, Леха, что, хуже?

Чтобы никому не показалось, что он боится или, того хуже, заботится о собственной шкуре, Пешкодралов вытянул вперед лицо, подставляя под удар любимой женщине, от которой и смерть принять не страшно.

– Я, я... это... извиняюсь, – промямлил он.

Костоломова, не открывая глаз, плавно повела рукой в сторону Лехи, и неожиданный точный удар в челюсть свалил его с ног. Лежа лицом вверх, парень заметил, как дневное небо покрылось частыми звездами нестандартного фиолетового цвета. Одна звезда упала. Леха загадал остаться в живых.

Когда звездное крошево рассеялось вдали, Пешкодралов проморгался и попробовал осторожно подняться.

– Это было только предупреждение, мой дорогой.

«Если женщина тебе говорит „мой дорогой“, это может что-то значить», – вспомнилось еще одно мудрое изречение, но уже не Мочилова, а деревенского проныры и алкоголика Егорыча.

Леха воспрянул духом. И ничего, что Костоломова заставила его сейчас валяться в глубоком нокауте. Бьет – значит, любит.

Осторожно курсант поднялся на колени и отполз на безопасное расстояние.

Метрах в трех он решился подняться на ноги и обдумать дальнейший план действий. Леха рассуждал, опираясь на небольшой свой опыт, приобретенный по большей части своей в Дрыщевке. Он вспомнил, что, если корова какая начинала беситься, деревенские мужики и бабы на рога старались ей не нарываться, а укрощали непокорное животное сзади, подойдя к нему с тыла. Этот приемчик мог прокатить и с лейтенантом.