Развод и вещи пополам

– Этот гад пытал их! – процедил Владимир сквозь зубы и провел рукой по моментально вспотевшему лбу.

– Да, молодой человек, вы правы, – сказал патологоанатом. – Мы имеем дело с особой формой жестокого садизма. Все жертвы, после того как их нашли, прошли через мои руки – так уж случилось. И я могу компетентно утверждать, что во всех семи случаях мы имеем дело с одним и тем же человеком, убивающим их. Имеет место методичная закономерность: все девушки удушены своими собственными чулками, в гортань были запиханы, да, да, именно запиханы, очень глубоко предметы женского туалета. Я так полагаю, их же собственные, то есть – жертв.

– А почему вы так решили, что их собственные? – задала Лера вопрос патологоанатому. – Мне очень интересны ваши выводы на этот счет.

– Понимаете, Валерия… э-э-э… Алексеевна…

– Можно просто Валерия, так удобнее, – улыбнулась девушка, перебив мужчину.

– Понимаете, Валерия, – вновь произнес доктор. – Модели предметов об этом говорят. Я знаю, что все эти молодые женщины относились, так сказать, к определенному кругу. То есть являлись жрицами любви, если можно так выразиться. А эти вещи вполне соответствуют тому, что их владелицы имели отношение к определенному роду занятий.

– Они были танцовщицами, – напомнила Валерия.

– Насколько мне известно из отчетов, они были стриптизершами, – напомнил доктор.

– В общем да, – согласилась Лера.

– Стриптиз и проституция тесно связаны, это – звенья одной цепи. Итак, я продолжу, если позволите. Я, конечно, понимаю, что сейчас любая девушка может позволить себе носить подобное белье, но экспертиза подтвердила мои умозаключения: все вещи, найденные в горле той или иной девушки, принадлежали именно ей. В дальнейшем жертвы были прибиты гвоздями к кресту. Так сказать – распяты, как Иисус. Гвозди были вбиты в ладони рук и в стопы ног. Повторю еще раз: мы имеем дело с особой формой садизма. Как специалист могу даже утверждать – гипертрофированной формой садизма. Бога ради, простите меня, Валерия, что пришлось заставить вас слушать такие ужасные вещи, – развел он руками. – Я старался, как мог, чтобы это прозвучало… как можно мягче.

Валерия слушала этого человека и невольно улыбалась. Как он интеллигентно хотел обойти острые углы!

«А еще говорят, что люди этой профессии – коновалы и грубияны, – подумала она. – Глядя на Виктора Ивановича и слушая его интеллигентную речь, этого не скажешь».

– В дальнейшем труп был брошен в водоем, – продолжал свой отчет Виктор Иванович. – Время пребывания в воде – примерно двенадцать, максимум – пятнадцать часов. Похоже, что он убил ее прямо перед тем, как бросить туда. Ну-с, молодые люди, хотите взглянуть?

– Да, если можно, – сказала Лера и сглотнула нервную слюну. «Если я смогу, конечно, на это смотреть», – уже про себя подумала она.

Виктор Иванович направился к двери и произнес:

– Не буду вам мешать. Если понадоблюсь – я в соседней комнате.

Валерия очнулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Открыв глаза, она увидела перед собой перепуганное лицо Владимира.

– Лерка, что с тобой? Ты так кричала! Сначала рухнула как подкошенная, а потом как закричишь. Перепугала меня до смерти!

– А что со мной было, Володя? – ничего не понимая, спросила Валерия и потерла рукой лоб, который буквально раскалывался от страшной боли.

– Да я и не понял ничего, – пожал тот плечами. – Стоим мы у тела, ты смотришь, что-то в своем блокноте помечаешь, я фотографирую, а потом – бац… смотрю, а ты уже на полу лежишь! Я даже сообразить ничего не успел, а уж сделать – тем более.

В это время Виктор Иванович вбежал в комнату с пузырьком нашатыря.

– Ну, как она? – обратился он к капитану. – Пришла в себя? – Увидев, что девушка уже открыла глаза, он заулыбался: – Ну, слава богу! Ох, и напугали же вы нас, Валерия Алексеевна! Пройдемте в мой кабинет, там у меня кушеточка имеется, – заботливо проговорил доктор и помог девушке подняться. Он взял ее под руку, вывел в другую комнату и уложил на кушетку. Через пять минут он уже заварил быстрорастворимый кофе и подал чашку Валерии. – Извините, что растворимый, – развел он руками. – Другого здесь у меня, к сожалению, нет.

– Спасибо, – поблагодарила Лера мужчину и взяла в руки чашку. – Ничего не помню, – пробормотала она.

– В этих стенах такое частенько случается, – произнес Виктор Иванович. – Ничего страшного. Сейчас выйдете на свежий воздух, и все пройдет.