Любимая девушка знахаря

– Ход обратно будет завален, – продолжала Зиновия, – Тимка поползет вперед...

– И вылезет здесь, – докончил Понтий скучным голосом. – Ну и что?

– Никуда он не вылезет! – аж взвизгнула Зиновия. – Лаз будет перекрыт. Мы с тобой его завалим. Тимка окажется в ловушке, где его никто никогда не найдет.

– Ты что, тетенька, убийство задумала? – ужаснулся Понтий. – Я в такие игры не играю!

– Да больно надо грех на душу брать, – скрипуче засмеялась Зиновия. – Если Тимка не дурак, а ведь он себя в больших умниках числит, значит, выберется. Ну а если ума у него нет, значит, сдохнет, и получится, что судьба у него такая. И вот тут-то свершится отмщение!

Алёна подумала, что Зиновия явно взяла на себя роль Немезиды. Месть сквозь многие годы, десятилетия за какую-то жалкую дедушкину измену! Античные авторы нервно курят в сторонке, фурии и эринии, гонявшие туда-сюда бедолагу Ореста, коллективно утопились в Лете от зависти...

– Ну и за кого ты мстишь? – фыркнул Понтий. – За бабку Александру, что ли? Господи, какие вы все отстойные со всеми вашими ветхозаветными глупостями! Отец просто тебе подыгрывает, его только деньги интересует, но ты-то всерьез с ума сходишь из-за того, что дедуля переспал с Маруськой. Ладно, давай, покажи, что я должен сделать, а то противно торчать среди развалин и Санта-Барбару твою слушать.

– Ты должен засыпать лаз, я же говорю, – с нотками нетерпения проскрипела Зиновия. – Все очень просто. Посмотри сюда, видишь?

– Куда смотреть и что именно я должен видеть? – зло осведомился Понтий. – Поскорей бы покончить с этой ерундой!

– Да вот же... Почти над нами балка обгорелая провисла, а на ней все, что было чердаком и крышей, держится на честном слове. Видишь?

Алёне из ее укрытия ничего такого видно не было – громоздившиеся обугленные доски перекрывали обзор. Но, судя по голосу Понтия, увиденное произвело на него впечатление.

– Ну ты и выбрала местечко, теть Зин! – воскликнул он с искренним ужасом. – Пострашней схода лавины будет! Мы же как раз под этим кошмаром стоим, а ну как оно сейчас на нас повалится?!

– Да, здесь нужно быть осторожным, – равнодушно сообщила Зиновия. – Вон ту доску не трогай пока, но запомни ее как следует. В девять часов возьмешь вагу, подковырнешь доску, она сдвинет бревно, бревно потянет на себя балку, балка покачнется – и вся громада рухнет на лаз. Как видишь, я все очень точно рассчитала.

– Вроде бы ты всегда уверяла, что я твой единственный и любимый племянник, – с откровенным сомнением в голосе пробормотал Понтий. – И клялась, что если ты, не дай бог, преставишься раньше, чем мы что-нибудь найдем, то завещаешь мне свою долю.

– Так я от своих слов и не отказываюсь, – раздраженно проговорила Зиновия. – О чем ты, не пойму? К чему говоришь-то?

– Да к тому, что я тут страшно рискую. Вся эта хрень запросто может рухнуть на меня – и тогда тебе придется судиться с твоим братцем из-за моей доли, потому что папаша будет считаться моим прямым и законным наследником, а он ведь, хоть ты его родименькая сестрица, полушки тебе не даст. Зачем вообще такие сложности выдумывать? Просто закидали бы лаз балками и досками, если уж так приспичило Феича попугать, и все. Но обрушивать что-то зачем?

– Ты не понимаешь, – снисходительно проскрипела Зиновия. – Ты не понимаешь, потому что не знаешь ничего. А я помню, бабушка рассказывала матери, что наш дед погиб под завалом. В записках Вассиана говорится, что Софрон сложил засеку, которая перегораживала путь к зимовью, а под засекой был оставлен тайный лаз. Так вот, мертвого деда Тимофея нашли именно под этой засекой, которая была на него обрушена. Она не могла рухнуть сама, Софрон все очень хитро сладил. Тогда и Митюха, двоюродный дедов брат, погиб, а Маруська одна из лесу вернулась. Запросто, что она их вместе и прикончила. Митюху застрелила, а на деда засеку обрушила. Может, узнала, что у него другая в Падежине была, а может, добычу они не поделили.

– Когда дедушка в молодости возвращался домой рано утром, от него пахло водкой и бабушками... – пробормотал задумчиво Понтий, и Алёна, несмотря на совершенно не веселое свое положение, с трудом сдержала смех, потому что эта байка, которую она когда-то вычитала в «Комсомолке», ей тоже запала в память и восхитила.

– Все равно мне твоя задумка не нравится, – резко сменил тему Понтий. – Глупо, жестко... Может, у Тимки и нет ничего, не зря же он так уперто ищет рукопись Вассиана. Ищет в ней след! И подвергнуть его таким испытаниям? Да на кой черт! И почему именно в девять вечера все нужно проделать? Почему не сейчас, пока еще хоть капельку светло? Потом по темноте тут ведь ноги переломаешь.